Месть — блюдо, которое лучше подавать холодным, но Марк и в жизни не любил остывшей еды. Если приходилось разогревать что-то вчерашнее в микроволновке, то он ел это без всякого аппетита. Так и здесь. Лучше было бы выждать какое-то время, понаблюдать, но он не мог себе этого позволить. Отравленная кровь диктовала, что ему делать, давала свои объяснения, выстраивала свои сценарии. Ситуация с двойным убийством, в какой-то момент, казалось, прояснившаяся, вновь запуталась. Непонятным образом тут оказался замешан Жека со своим угоном и со своими работодателями с Кавказа. Сопоставив факты, пока его еще не отпустил приход, Марк понял, что «лексус» Жека угнал у Джонни И. А те две, которых он видел в офисе у Хаметова — в мультяшных прикидах и в кожаных куртках (Джонни И. Депп назвал их Стальными Симпатиями) — они и сожгли кафе на Кронверкском, про которое говорил ему еще Артемьев. И убили находившихся в нем людей. Ну, а Жека для чего-то был нужен Стальным Симпатиям — раз его не угрохали сразу в его же дворе. Вернее — не им, а Хаметову. Но только как все эти разборки связаны с двойным убийством на Искровском?

Планы внутри планов, и вновь планы — уже внутри вторых планов. Стал ли он частью еще одного плана, согласившись на это… Как все-таки назвать?.. Партнерство?

Вон он, Жека. Вышел из дома, огляделся и направился к скрытой покрывалами теней «бэхе» Марка, держа что-то в руках. Новопашин выбрался из машины и в ожидании встал рядом, разминая затекшие ноги. Только сейчас он понял, что отсидел себе все, что можно. Жгучие мурашки, побежавшие по икрам, заставили его поморщиться. От воды поддувал холодный бодрящий ветер — будто включили гигантский вентилятор.

— Как дела у тебя? — приблизившись, спросил Жека.

— Да все нормально, — ответил Марк. — А у вас?

— Работа кипит… Вот, держи, это тебе, — Жека протянул Новопашину большую термокружку с нарисованными на ней пингвинами, которые хотели казаться смешными, но выглядели только лишь глупыми мудаками. — Кофе. Осторожно, горячий.

— Спасибо, — кивнул Марк, приоткрыл отверстие на крышке и отхлебнул. — Да, горячий. Хорошо. Спасибо, — сказал он еще раз. — Как там дед Стас? — спросил он, чтобы что-то спросить.

— Умирает, — внешне спокойно пожал плечами Жека. Ему казалось неправильным нагружать своими эмоциями человека, который три дня назад потерял близкого и сейчас выглядел так, будто его заставили проглотить леску с рыболовными крючками, а теперь по миллиметру вытаскивали ее обратно. — Я ему подвожу героин, чтобы он не мучался от болей, а сиделки его колют… Дождь кончился, я смотрю.

— Иди домой, — ответил Марк. — На всякий случай. Тебе лучше не околачиваться тут. Мало ли…

— А что будем делать? Завтра, — Жека вопросительно взглянул на Марка. — То есть уже сегодня.

Новопашин заглянул в салон машины, посмотрел на часы на приборной панели. Два часа, начало третьего. Повернулся к Жеке. Решение, только что пришедшее в его голову, освеженную кофе и ночным воздухом, даже ему показалось выношенным и обдуманным.

— Будем искать того дага, на которого ты работал. Или узбеков с СТО. Кого-то, кто может рассказать о трупе из «лексуса». Ясно же, что тело в багажнике оказалось неслучайно. И все твои проблемы — из-за него.

Он промолчал о, наверное, немалой вероятности того, что Джонни И. искал Жеку только из-за угнанной машины и разбитой головы. Все может быть.

— Узбеки — те, кто остался жив — разбежались после пожара. А Аббас… Он не брал трубку, а потом стал вне зоны действия сети. Как мы его найдем?

— Найдем, — ответил Марк, чувствуя, что его голосу не хватает уверенности. — Человек не иголка. Главное — знать, откуда начать поиски.

— И откуда — в нашем случае? С «Треугольника»?

— Ну, видишь, — почти через силу улыбнулся Марк. — Из тебя бы, наверное, получился опер.

— Нет уж, спасибо, — помотал головой Жека. — Я лучше останусь тем, кем есть. Работа более творческая. И перспективы роста. Сегодня угоняешь «шкоду», завтра — вот такую как у тебя «бомбу», если это барахло заведется, послезавтра — «ягуар».

— А через неделю валяешься в канаве с проломленным затылком… Двигай домой. Начнем с утра.

Жека заглянул в «бэху».

— Ты бы кресло хоть опустил, вздремнул, а то сидишь, не сомкнув глаз. Тут все-таки охранники в доме есть, в камеры смотрят.

— Вот они и посмотрят, как тебе горло перережут. А потом моих бывших коллег вызовут.

— Что-то ты все какие-то мрачные перспективы мне рисуешь.

— А у тебя других нет, — серьезно ответил Марк. — С таким-то образом жизни… Быть гомосеком и не предохраняться — и то менее рисково.

— Пошел на хрен, — сказал ему Жека и направился к дому.

У огораживающего дом забора почувствовал, как ему в спину уперся взгляд, и вскинул правую руку с поднятым вверх средним пальцем. Обернулся, чтобы увидеть реакцию Марка, но тот смотрел не на него, а куда-то в другую сторону. Жека скользнул внимательными глазами в том направлении, но ничего не заметил. Поднес взятый у Насти ключ-«таблетку» к замку калитки, толкнул и оказался за забором. Шагая через двор, оглянулся еще раз. Пялился кто-то ему в спину или все-таки показалось?

* * *

— Зачем ты с собой ноут привез? — спросила Настя у Андрюхи, пока тот подготавливал к работе принесенный с собой компьютер. — Я же сказала, что у меня есть.

— Знаешь, это все равно, что чистить зубы чужой щеткой, причем — обувной. Я только на своем буке и только Линукс мэйчу. Даже на работе. А вы ловите вирусняки со своей Виндой.

— Я давно заметила, что все айтишники такие снобы… А почему, кстати, ты Гарфилд?

— Потому что не Матроскин, — ответил за недовольно запыхтевшего Андрея Жека. — А не Матроскин — потому что на машинке не умеет…

— Онегин, — повернулся к Жеке его друг, — славный мой приятель, а что ты так раздухарился тут?.. Гарфилд — потому что пухлый, веселый и люблю молоко, сметану и кисок. Я, наверное, в прошлой жизни точно котэ был.

Бывший котэ — большой, в зеленых джинсах и попугаистой красной футболке со смайликом, не хватало только широкополой шляпы как у Незнайки — в оранжево-сером интерьере малометражной студии выглядел метеоритом, рухнувшим в арктическую пустыню.

— Хочешь, у меня с поллитра кефира есть? — спросила Настя.

— Тащи, чего спрашиваешь? Или дразнишься? — подозрительно уставился на нее Андрей.

Настя отошла к холодильнику, достала из него початую картонную коробку «Веселого молочника» и вылила все ее содержимое в большую кружку.

— Может, лучше блинов нажаришь? — обернулся к девушке Гарфилд.

— Ой! А я не умею! — призналась Настя.

— Почему я не удивлен? — сам себя спросил Гарфилд. — А, ну да, — он кивнул на черно-белую фотокартину над кроватью — с обнаженной Настей и эрегированными членами по краям. — Обычно либо готовить умеют, либо в порнухе снимаются… Жека, надеюсь, хоть один из двух этих херов твой? Тот, что длиннее? Скажи, что ты его просто черникой или гуталином вымазал?.. И она все еще здесь висит?.. Странный ты… Ладно, давай кефир и показывайте, что у вас тут.