— Что вы припоминаете?

— Мы… Мы разговаривали у меня дома. Вы показали мне фотографию одеяла, и…

— И?

Алиса чувствует, что от ее одежды пахнет табаком.

— Я… Я больше ничего не помню. Что произошло? Куда мы едем?

— К вашему отцу.

Она показывает на ладонь Алисы.

— Помните, насчет сарая…

— Ах да, сарай. Балки, перекрещенные, как буква «X»…

Жюли пытается привести в порядок собственные мысли. Понять.

— Когда я виделась с вашей сестрой Доротеей, она упоминала о каком-то Берди. Это имя вам что-то говорит?

Алиса дышит на стекло, сжимает кулаки.

— Он всегда пугал меня. С самого детства я боялась ходить в некоторые места, в частности в сарай, хлев или душ, потому что знала, что он там меня поджидает. И он мне постоянно снится. Я думаю, он хочет причинить мне зло. Но…

Она вдруг умолкает, медленно поворачивает голову к Жюли, а в это время машина съезжает с автострады.

— Я ведь даже не знаю, кто вы. Просто еще одна незнакомка, появившаяся в моем мире. Почему вы здесь, вместе со мной?

— Потому что именно к вам ведут все ниточки того дела, над которым я работаю. Мне нужно, чтобы вы указали мне дорогу. Я ее не помню, а свой навигатор я забыла.

Алиса подробно описывает маршрут и окончательно погружается в молчание. Они отъезжают все дальше от города. Впереди вырисовывается лес, освещенный полной луной. Мобильный телефон Жюли начинает вибрировать.

— Простите…

Алиса нервничает. Она знает, что сегодня вечером она рискует встретиться с отцом, она уже представляет, как он стоит перед ней, упершись в бока кулаками, и ждет, чтобы она заговорила. Решится ли он наставить свое ружье на нее, как он это сделал с Фредом?

Сидящая рядом женщина с встревоженным видом отключает мобильный.

— Что-то случилось? — спрашивает Алиса.

Погруженная в свои мысли Жюли не отвечает. Жюстина Дюмец, виновница аварии, в которой погибла семья Грэхема, пропала в середине 2004 года, почти через год после трагедии. В четверг вечером она вышла с работы, и больше ее никто никогда не видел. Точно как в случае с кататоником. Два виновника дорожных происшествий, два пропавших без вести. Это не может быть простым совпадением. Сотрудница социальной службы снова набирает номер.

— Да, это снова я… Прости, ты не мог бы кое-что для меня узнать?.. Я в курсе, что уже поздно… Очень мило… Да, так, значит, надо, чтобы ты покопался в случаях нераскрытых исчезновений, где-то примерно с двухтысячного по две тысячи седьмой… Проверь, не были ли пропавшие без вести замешаны в каких-то трагедиях типа дорожных происшествий или… Слишком общо? Такого рода сопоставления сделать нельзя? А, черт! Подожди… Подожди пару секунд…

Жюли стискивает зубы, ищет ответ в глазах Алисы. Она вспоминает слова Доротеи о статьях, наклеенных на полу в хлеве. Трагедии, суды, врачебные ошибки… Она щелкает пальцами.

— Хорошо, тогда посмотри, не был ли кто-то из пропавших связан с медициной. Хирург, врач, анестезиолог. Если найдешь, постарайся выяснить, не замешан ли этот человек в деле о врачебной ошибке. А если да, то высылай машину на…

Она диктует адрес фермы.

— …Я знаю, знаю… Ресторан? Почему бы нет? Если найдешь. Жду звонка.

Она отключается и берется за руль.

— Ни о чем не спрашивайте меня больше, Алиса, договорились? Еще ничего не ясно, но обещаю, что вы узнаете все, что можно, как только я получу побольше информации.

Она едет по маршруту, указанному Алисой. Через два километра машина выезжает на грунтовую дорогу, которая ведет вниз по склону холма. С его вершины хорошо видна ферма. Алиса зажимает руки между коленями и слегка съеживается.

— Этот дом внушает вам страх?

Алиса на несколько секунд задумывается, потом отвечает:

— Это не страх. Я не могу описать это чувство. Как будто вокруг горла затягивается веревка. И так было всегда, с самого раннего детства.

Дорога, ведущая вниз, покрыта грязью. Жюли сбавляет скорость и подъезжает к ферме. Когда Алиса выходит и захлопывает за собой дверцу, ее охватывает тревога. Вдали в темноте стоит сарай. Прямо за ним — освещенная луной разрытая могила Доротеи. Дом с большими темными окнами отбрасывает тень на землю. Ряды военных захоронений…

Жюли не выключает фары и смотрит на окна фермы. На сей раз там, кажется, никого нет. В доме погашен весь свет. Алиса указывает пальцем:

— Смотрите.

К хлеву ведут грязные следы. Из-под двери пробивается свет.

— Наверное, отец заперся там со своим фургоном.

Жюли бросает взгляд на часы:

— Так поздно?

Алиса решительно идет вперед и пытается открыть дверь, но безуспешно.

— Открой, папа! Я знаю, что ты там!

Никакого движения. Она снова стучит, стучит беспрерывно, но Клод не отвечает.

— Вы уверены, что он там?

— Грязь еще свежая. И двери заперты изнутри. Он всегда так делает, он там запирается.

Она прикладывает ухо к двери. Слышно, как мычит корова.

— Папа, я не уеду! В этот раз — не уеду! Мне надо поговорить с тобой!

Она стучит в дверь изо всех сил, потом, вне себя, отходит и бросает взгляд влево, в сторону сарая. Большого, пугающего строения, где ее ждет Берди.

Но она знает, что никакого Берди на свете нет. Если он когда-то где-то и существовал, то только в ее воображении.

— Я пойду в сарай.

— Я с вами, — предлагает Жюли.

— Лучше оставайтесь перед хлевом и предупредите меня, если отец выйдет. Я знаю, что он прячется внутри. Иначе и быть не может.

Жюли соглашается, хотя и без особой уверенности, потом прислоняется к каменной стене и закуривает.

Алиса медленно идет к высокой деревянной двери, изо всех сил борясь с подступающим страхом. Она кусает пальцы, чтобы не утратить ощущения реальности, чтобы не позволить черной дыре поглотить ее, чтобы быть уверенной в том, что в сарай войдет именно она, полностью владея своим сознанием. Она оглядывается на стоящую в отдалении Жюли, потом, сделав глубокий вдох, входит в сарай. Нажимая на выключатель, она твердит про себя: «Я — Алиса, и этот сарай не может сделать мне ничего плохого».

В глубине сарая, под потолком, она видит балки, перекрещенные в форме буквы «X». И что в них особенного?

За ее спиной скрипит дверь. Алиса распахивает ее настежь и подпирает старым номерным знаком. Сердце колотится так, словно готово выскочить из груди. Маленькая красноватая точка вдалеке свидетельствует о том, что Жюли стоит на месте.

Сотрудница социальной службы запахивает поплотнее полы своей куртки. Здесь сырой холодный ветер чувствуется особенно сильно. Кругом темно, единственными источниками света остаются фары автомобиля, луна и вот еще рыжеватый квадрат распахнутой двери сарая. От сознания того, что за фермой раскинулось военное кладбище, делается не по себе. Мрачное ощущение, что из могил вот-вот встанут мертвецы и протянут к ней руки, испуская рычание, словно дикие звери… Жюли идет к хлеву — ей вдруг почудилось, что оттуда донесся какой-то скрип. Внезапно она вскидывает голову и смотрит на вершину холма, откуда спускается грунтовая дорога. Ей показалось или она разглядела там какой-то силуэт? Затаив дыхание, она взволнованно всматривается в горизонт. Нет, конечно, никакого движения. Очередной всплеск воображения, безусловно вызванный этим зловещим пейзажем.