Джанни, ко всему прочему, дьявольски хорош собой: моя жена не может скрыть восхищения, на него глядючи. Лидии, наверно, нелегко приходится, но, смотря в ее жгучие очи, чувствуя излучаемую ею кипучую энергию, понимаешь, почему он в ней души не чает. К тому же он слишком занят работой и делами семьи, чтобы флиртовать с посторонними, а по ночам пишет докторскую диссертацию по своей специальности. Джанни тоже любит Мадейру, жить ему здесь комфортно. Но объективности ради надо сказать, есть отличия от Италии и другого рода, не только в том, что сумочку можно не застегивать, что здесь почти нет преступности или что здесь нет летом жары и холода зимой. «Здесь мне холодней в переносном смысле», – говорит Джанни. «Что ты имеешь в виду?» – спрашиваю я, пораженный. «Здесь между людьми есть некий, как будто северный, холодок. В Италии мы привыкли к полной прямоте, к открытости, живем нараспашку… здесь же – другое… есть на каком-то уровне закрытость. В глаза правду не всегда скажут, за спиной многое говорится… это не наш стиль».

Это для меня действительно было открытием. Джанни и Лидия тесно работают с португальцами, в то время как мы здесь всего лишь живем, наслаждаемся климатом, природой и цветами, и да, у нас совершенно не тот опыт общения с местными жителями. Ходить друг к другу в гости, вместе водить детей в школу, «выгуливать» их и так далее – это все же нечто совсем иное. Поэтому той, другой, их стороны мы, наверное, вовсе не видим… И потом, в сравнении с итальянцами кто угодно покажется холодным, скрытным и склонным к разговорам за спиной. Все в мире относительно. Если же сравнивать мадерьянцев с англичанами, немцами, скандинавами, да и русскими, то они еще какие теплые и открытые… И вообще, у каждого свои недостатки. Например, многим те же итальянцы кажутся излишне болтливыми, слишком восторженными, недостаточно серьезными людьми.

Но к нашим друзьям Джанни и Лидии это, конечно, не относится.

Что же касается Нини Андраде, то та давняя история с авантюристом Жаком никак не отразилась на ее репутации. Местная интеллигенция по-прежнему ее обожает.

С Нини, кстати, дружат и наши новые знакомые Татьяна и ее английский муж Чарльз. Я много с ними о ней говорил. Мы с Таней размышляли, насколько она здесь востребована. Все же остров маленький… С культурной жизнью – проблемы…

Действительно, если есть у обитания на волшебном курортном острове в океане какой-то серьезный минус, так это неизбежный культурный вакуум. Люди по-настоящему состоятельные имеют возможность по два-три раза в месяц летать на континент на выходные, ходить там на выставки, концерты и спектакли. Процитирую еще раз слова главного мадерьянского эксцентрика дона Жоао Карлуша Абреу, сказанные мне: «Свобода и простор – все внутри самого человека. Многие жалуются, что им здесь не хватает культуры. А я в лондонских театрах и музеях бываю чаще, чем мои постоянно проживающие в Британии друзья. Им-то ведь некогда». Ну да, все правильно. Но один маленький нюанс: надо обладать свободными средствами и временем, чтобы регулярно выбираться за пределы острова. Те, кому это не по карману (то есть абсолютное большинство), не могут не испытывать некоторого культурного голода. Поэтому появление на Мадейре даже заштатных артистов вызывает почти ажиотаж. Приедет какая-то наскоро сколоченная балетная труппа, и все население острова валом валит в Зал конгрессов. В такой вечер разрешается парковаться на тротуарах, и в радиусе нескольких сот метров все забито, еле протискиваешься между автомобилями. Даже на соседних улицах машины стоят плотными рядами. Или местный кружок самодеятельности поставит какой-нибудь старый, забытый у себя на родине английский водевиль, опять же, зал небольшого театра битком набит. И смешно, и грустно…

Редко, но бывает, что приезжают из Лиссабона музыканты международного класса, например пианист Антониу Розаду недавно играл с местным оркестром классической музыки. Исполняли Первый концерт для фортепиано с оркестром Бетховена, а там партия фортепиано такая, что ее можно играть или виртуозно, или никак. Вот мы сходили и получили большое удовольствие. Дирижировал признанный лиссабонский дирижер Педру Карнейру. Посмотрели мы заодно на состав оркестра и вот какие фамилии обнаружили: Кононенко, Пержан, Хачкалян, Прудников и Прудникова, Кириченко, Тарабан, Петряков, Левкович (Мыкола), Солдаткина и так далее. Страшно подумать: да был бы у Мадейры свой приличный оркестр, если бы не массовая эмиграция, прежде всего из Украины? Но вот, нет худа без добра, и музыкантам есть где пересидеть лихую годину, и вклад делают немалый в духовное развитие португальского острова…

Договорились мы с Татьяной до того, что образованных и всерьез интересующихся культурой людей здесь, к сожалению, немного. На один-другой балетный спектакль зрителей наберется, а на третий – не факт. Я кивал головой, потому что был с ней совершенно согласен. Поговорили мы и разошлись.

Но Таня, выросшая в семье третьего поколения российской интеллигенции, чей прапрадедушка был действительным статским советником, пришла домой, вспомнила нашу беседу и расстроилась. Послала мне срочное извинение – не передо мной, конечно, а перед мадерьянцами, которые даже и не подозревали, что их обидели. Вот тот текст, полученный от раскаявшейся Тани (привожу его без редактирования, только с незначительными сокращениями, ведь это живой, из самой души идущий документ):

«Андрей, чувствую себя не очень уютно, сказав вам, что мадейринцы не очень образованные люди. Это правда и не правда. Это как в любой национальности – в зависимости от того, с кем вы встречаетесь. Мне в целом повезло, с самого начала удалось повстречаться с удивительными, образованными и широко путешествующими мадейринцами с открытыми глазами. Но это – не самое главное. Мне хотелось бы поделиться с вами историей, которая, на мой взгляд, открывает и показывает характер и душу местных людей. Шестнадцать лет назад, когда мы начали наше жизненное путешествие на Мадейре, мы снимали квартиру в Calheta (деревенька на юго-западном побережье острова). И я только начала получать удовольствие от вождения машины здесь (после приличного опыта вождения в Москве), как у меня случилась авария – лобовое столкновение – моя машина оказалась на встречной полосе – нога сломана в четырех местах, рука в трех местах, короче, непередвигаема в 11 часов вечера, при этом Чарльз – в Лондоне и у меня на руках – маленькая собачонка. Мой португальский на нулях!!! И я в глубинке!!!

И теперь представьте себе: в 2 часа ночи мои португальские соседи (молодая пара, которая говорила по-английски) забирают меня из госпиталя Фуншала, покупают необходимые лекарства ночью и доставляют меня домой буквально на руках (ибо нога и рука в гипсе). На следующее утро другая португальская пара (соседи, которые не владели английским, и я при этом – ноль в португальском) без единого слова пришли ухаживать за мной и моей собачонкой – еда, уборка квартиры, выгуливание собаки – три полных дня без единого СЛОВА – полных любви и заботы о человеке (и собаке!!!).

Андрей, этот эпизод в моей жизни на Мадейре я не забуду НИКОГДА! Местные жители – удивительные, добродушные, гостеприимные, жертвенные, и при этом с чувством высокого человеческого достоинства люди (это – остров!)».