балами и благотворительностью. Так и получилось бы, если бы они с Альваро не спутали ему все карты. Интересно, когда именно дон Карденас решился на очередное предательство? Когда она основала «Джинестру»? Когда взялась строить госпиталь, несмотря на противодействие Конвента? Или когда в Гуатисе продемонстрировала такой уровень владения магией, которого он никак не ожидал от необученной наследницы? Слух о песчаной буре, усмирившей мятежников, широко разнесся по острову.

«И, возможно, именно это подписало мне смертный приговор», – подумала она, увернувшись от очередного удара. У нее звенели мышцы от напряжения, по руке текла кровь. Мир превратился в туманное пятно страха и боли. Карденас действовал расчетливо, без эмоций: загнать в угол и добить.

– Вы зря боялись! – выкрикнула она, желая хоть как-то его уязвить. – Руис вас не выдал!

Его лицо дернулось, и следующий удар отбросил Дийну к стене. Правый бок пронзила сокрушительная боль. Опираясь на локти, она попыталась отползти за камень. Спину холодил пот. Если бы она раньше догадалась, что сегодняшний бледный вид Карденаса был вызван отнюдь не болезнью! Наверное, он всю ночь провел как на иголках, гадая, как много Фалько сумел вытянуть из Руиса де Кастро и как скоро стражники придут за ним самим.

Однако у дона Руиса были свои представления о чести. Даже подозревая, что бывший магистр обманул и бросил его, он не стал на него доносить. Он с удовольствием придушил бы Карденаса собственными руками, но донос – это было ниже его достоинства.

Еще одна вспышка – и сверкающая плеть разнесла укрытие Дийны в мелкие дребезги. Один из осколков больно чиркнул ее по щеке.

– Что вы ему обещали? – спросила она с бессильной злостью. – Вернуть его мать?

Жрецы Ордена Хора были непревзойденными мастерами в том, чтобы играть на чужих слабостях и ошибках. Стоило вспомнить хотя бы их сделку с графом Веласко. «Не деньги они обещали Руису! – запоздало поняла Дийна. – Он тосковал о матери. С отцом у них никогда не было подлинной близости. На этот крючок его было проще всего поймать».

– Вы просто подлец! – выпалила она.

Хлыст вспыхнул ярче, будто весь гнев Карденаса перетек в него. Дийна замерла на месте, чувствуя себя как кролик перед змеей. В момент слабости ей захотелось, чтобы он убил ее быстро – тогда уйдет боль и исчезнет тот груз, который она добровольно взвалила на себя, когда прибыла на Ланферро. Дона Карденаса трудно было назвать высокоморальным человеком. Однако он готов был заботиться о Ланферро – при условии, что остров будет принадлежать ему. Почему она решила, что была бы лучшей правительницей, чем он?

Только инстинкт заставил ее откатиться в сторону в попытке спастись. Дальше отступать было некуда – Карденас прижал ее к озеру. Одна ладонь погрузилась в «воду», но это оказалась не вода, а нечто похожее на жидкий газ. Первым побуждением Дийны было отдернуть руку, однако прикосновение флайра было теплым и даже дружеским, что ли. Озеро словно приняло ее за свою, и внезапно это придало сил.

«Если сдашься, ты погубишь не только себя. Карденас не ограничится одной жертвой», – поняла она вдруг с пронзительной ясностью. Если он убьет ее сейчас, ему придется убить и Альваро, потому что даже если тот был намерен закончить их отношения, все равно он перевернет весь замок, чтобы выяснить, что с ней случилось, просто из въедливости. Марио и Диего с Камиллой тоже будут в опасности, едва только Карденас заподозрит, что им слишком многое известно об этих пещерах.

Ей было тяжело собраться с силами для удара, потому что даже сейчас она не могла его возненавидеть. Дон Карденас предал ее отца и разрушил ее семью, но он тоже хотел добра для Ланферро, просто, по его мнению, все добро должно было исходить от него. Наверное, он по-своему любил этот остров – какой-то больной, извращенной любовью, отравленной ревностью. Что бы он ни сделал и какую бы боль ей ни причинил, Дийна не могла вычеркнуть из памяти те дни, когда он был рядом, потому что она нуждалась в его помощи.

Теперь же бывший наставник стоял над ней, словно судья, и на его каменном лице ничего нельзя было прочесть. Золотистая плеть взметнулась в последний раз.

– Мне жаль, – искренне сказала она, а потом погрузила в «озеро» обе ладони и выставила перед собой щит.

Зеленоватая дымка флайра взметнулась радужной пленкой, похожей на мыльный пузырь. Плеть, хлестнув по ней, выбила поток искр. Яркая вспышка обожгла глаза, своды пещеры вдруг задрожали. Сквозь грохот обрушившихся камней было слышно эхо чужого крика. Карденас попытался отскочить в сторону, но его больная нога подвернулась, и он рухнул на землю. Дийна зажмурилась.

Когда она осмелилась открыть глаза, в воздухе медленно таяло облако пыли, а ее наставник по-прежнему не шевелился. Всю пещеру, казалось, накрыл колпак тишины. Воздух дрожал, словно после землетрясения. Дон Карденас лежал где упал; возле его головы растекалось темное пятно. Дийна бросила на него один-единственный быстрый взгляд и больше старалась туда не смотреть.

Ей хотелось убраться отсюда, но тело отказывалось подчиняться, а до ребер и вовсе страшно было дотронуться: от раздирающей боли темнело в глазах. «Давай шевелись, иначе так и помрешь тут! – понукала она себя, стиснув зубы. – Никто тебя здесь не найдет!» Она попыталась подняться, но снова упала, чувствуя холод камней и тепло флайра там, где ее тела касались светящиеся золотистые пряди.

Через несколько минут – или вечность – кто-то осторожно потряс ее за плечо:

– Дийна?

Застонав, она перевернулась на спину. В полумраке пещеры плавали три призрачно-зеленые физиономии, в которых с некоторым усилием можно было опознать Диего, Марио и Камиллу.

«Ну все, это точно глюки».

Марио, сидевший ближе всех, сильнее потянул ее за плечо, и Дийна вскрикнула от резкой боли в боку, заодно мгновенно убедившись в его реальности.

– Дон Карденас – один из магистров, – шепнула она. По ее мнению, это в целом объясняло сложившуюся ситуацию, а на более подробные объяснения у нее не было сил.

Взгляд у Марио сделался таким же сердитым, как в тот день, когда она чуть не взорвала генератор.

– У меня только один вопрос, – сказал он едким и злым голосом. – Почему ты поперлась сюда и ничего мне не сказала?

«Потому что я заподозрила тебя в сговоре с Орденом», – мысленно ответила Дийна, но у нее не хватило совести произнести это вслух. Положение умирающей подруги, конечно, давало кое-какие поблажки, но не настолько. Однако Марио, по-видимому, угадал ход ее мыслей, потому что его брови от