– Я не рискнул тащить ее силой. Визги, крик. Кто бы поверил в такой побег?

– Тот, кто пожелает верить, уверует, – оборвал его хмурый собеседник.

– Эти поверят всегда, – согласился Халаб. – Но как же остальные? Ведь именно они интересуют нас сейчас более всего.

– Делай свое дело! – хмуро прервал его рассуждения Верховный жрец. – Стало быть, догнать беглянку на ступенях царского дворца не удастся. – Раздраженный Гаумата уставился на золотую голову чудовища, украшающего его посох. – Что это вдруг вздумалось этой глупой девчонке?

– Кто ее поймет. Быть может, она заподозрила надзирателя?

Их разговор был прерван появлением одного из храмовых служителей.

– Чего тебе? – мрачно глядя на слугу, склоненного в приветствии, огрызнулся Гаумата.

– Там, у входа в храм, – негромко начал привратник, – человек. Он говорит, что он хозяин таверны на берегу канала.

– И что с того?

– Он говорит, что ему нужен высокомудрый Халаб.

Лицо Гауматы приняло удивленное выражение. Он поглядел на своего подручного.

– Что общего у тебя с каким-то хозяином таверны?

– Этот человек, – наклоняясь к уху Верховного жреца, тихо проговорил сын Мардукая, – помог мне отыскать парней, которые нынче свидетельствуют против Иезекии.

– Вот как? – Глаза Верховного жреца мрачно блеснули. – Тогда пусть этого мошенника приведут сюда.

Спустя несколько минут перед горделивыми жрецами переминался с ноги на ногу одутловатый толстяк с испуганно-хитрым выражением лица.

– …поутру он пришел. Значит, спрашивает, где бы ему отыскать Араха или Сура. А я так гляжу, по виду – бродяга бродягой. И лицо вроде как знакомое, а вот где видел – не припомню. И так приглядываюсь к нему, пока он пиво хлещет – а ведь это ж Даниил, царев советник! Я, значит, виду не подаю и спрашиваю: «На что они тебе?» А он мне: «Нужны. Дельце к ним есть». И золотой сикль ко мне толкает пальцем.

– И что ты ему ответил? – перебил разглагольствования корчмаря Верховный жрец.

– Я сказал, что постараюсь отыскать этих людей, но что ко мне они заходят нечасто…

– Хорошо, когда ты сказал ему прийти?

– Вечером, – закивал хозяин таверны, – нынче вечером.

– Ты успеешь их найти?

– А чего их искать? Арах живет через дом от меня, – зачем-то понижая голос, сообщил осведомитель. – Да и Сур, почитай, всякий день сидит в моей таверне безвылазно. Деньжата-то у него сейчас водятся.

– Хорошо, – Гаумата дернул щекой, – ступай. Тебе передадут, как следует поступить.

Дверь закрылась, отгораживая мир жрецов от мира таверны.

– Он ловок! – покачал головой Халаб. – Как быстро выяснил этот выскочка, кого именно ему следует искать.

– Даниил? – криво усмехаясь, уточнил Гаумата. – Пустое. Его же ловкость его и погубит.

Он поймал удивленный взгляд и продолжил тоном хищника, почуявшего близкую добычу:

– Те подонки, которых ищет Даниил, на суде должны свидетельствовать против Иезекии.

– Да, это так.

– И если их вдруг не окажется, кому это будет на руку?

– Как не окажется? – переспросил Халаб.

– В живых.

– Пожалуй, что Иезекии.

– Вот именно, Иезекии, а значит, и Даниилу. Тогда если суд будет вершить сам Валтасар, то никто не сможет свидетельствовать, что именно лавочник бен Эзра убил жреца.

– Особенно если вдруг окажется, что никакого убитого жреца и вовсе не было.

– Об этом забудь! – оборвал собеседника Гаумата. – Сейчас для нас важно другое. Арах и Сур уже сделали то, что им полагалось. Пользы от них больше никакой, но вот сболтнуть лишнее они могут. Даниил не дурак, он станет их угощать, сулить награду. Нам, пожалуй, не следует ждать, пока У этих грязных скотов развяжется язык. Пусть они умрут. Но умрут так, чтобы их кровь легла на Даниила. Ты понял мои слова?

– Да, мой господин.

– Тогда поторопись! – Верховный жрец стукнул посохом об пол, знаменуя восклицательный знак в конце распоряжения. – И да пребудет с тобой Мардук!

Гомон, стоявший под крышей таверны у канала, был слышен до самого моста. Но местные жители редко обращали на него внимание. В основном они же и были публикой, веселившейся в этом заведении. Все эти ремесленники, мелкие торговцы, да еще лодочники, во множестве обитающие тут и готовые за пару мелких монет отвезти любую поклажу на одной из своих маленьких лодочек. Зачастую груз незадолго до того еще дышал и разговаривал, а конечной точкой его маршрута была середина канала примерно в трех полетах стрелы ниже по течению.

Впрочем, канал этот был построен с совершенно другой целью. Незадолго перед тем царь Навуходоносор скрепил мир с побежденным Египтом, взяв себе в жены сестру фараона, Нитокрис. Именно ее приближенные и порекомендовали царю прорыть канал.

Ничего хорошего из этой затеи не вышло. Конечно, площадь орошаемой территории несколько увеличилась, но вместе с тем Евфрат стал течь медленнее, земли начали засоляться и возделывание их стало терять смысл.

Но беды вавилонских царей на этом не закончились. Вскоре после смерти Навуходоносора Нитокрис, весьма искусная в интригах, перессорила своих пасынков, оставив престол без наследника. Вслед за тем она стала женой Набонида, тем самым проложив ему дорогу к трону. Именно ее сыном и был Валтасар.

Однако в ту пору канал с горем пополам все еще выполнял свое прямое назначение, и до того часа, когда ему предстояло окончательно превратиться в сточную канаву мертвого города, было еще далеко.

Даниил вошел в питейное заведение, не привлекая внимания посетителей. Он больше не был обряжен в фиолетовое шитое золотом платье знатного вельможи. Кожаная, по старой ассирийской моде, одежда, изрядно выношенная и потертая, и еще посох делали его похожим, скорее, на слугу какого-нибудь караванщика, нежели на царского советника. Протолкавшись, он подозвал хозяина и спросил его тихо:

– Ты нашел их?

– Да, приятель, – на мгновение отвлекаясь от процедуры разливания пива по глиняным чашам, кивнул хозяин таверны.

– Вон, Арах сидит у стены.

– Благодарю тебя. – Намму выложил перед кабатчиком лидийский золотой. – Подай-ка нам чего-нибудь покрепче.

Намму приблизился к столу у стены, где сидел верзила, уминавший баранью ногу с таким видом, как будто зажаренный на огне овен был его личным врагом. Растолкав плечами гуляк, Намму уселся рядом, приветствуя здоровяка.

– Ты кто? – отрываясь от прожаренного куска мяса, поинтересовался детина.

– Это не важно, – не слишком церемонясь, ответил Намму. – Важнее, что тебя зовут Арах.

– Это верно. Но не могу же я звать тебя вот этой бараньей ногой?