— Смотрите! — кричал лорд Джон. — Сложите оружие, или я зарежу ее, как свинью!

Эдриан был слишком далеко. Нора не видела его лица, видела только, что муж повернулся к Брэддоку и что-то ему сказал. Брэддок отчаянно замотал головой, явно отказываясь.

Эдриан не обратил на это внимания. Он шагнул вперед, а Брэддок после недолгого колебания остался на месте.

— Откройте ворота моим людям, — крикнул Эдриан. — Они вам не нужны.

— Это не вам решать, — заявил лорд Джон, но отец одернул его.

— Открыть ворота, — гаркнул Барстоу. — Идиот! — рявкнул он на своего сына. — Только дурак отказывается лишить врага помощи его людей!

Нора не верила своим ушам. Эдриан собирался сдаваться! Он не знал, что лорд Джон блефует. Из-за нее Эдриана убьют! Даже ее любовь к нему сослужила мужу плохую службу.

— Нет! — крикнула она. — Эдриан, беги!

Лорд Джон ладонью закрыл ей рот. От руки предателя пахло застарелым жиром и ложью. Нора почувствовала дурноту.

— Полегче! — закричал Дэвид. — Полегче, сукин ты сын!

Ворота со скрипом открылись. Эдриан бросил шпагу на землю. Нора сама не знала, что на нее нашло. Глаза застило багровое марево. Время как будто остановилось.

Оторвав руку от своего рта, она крикнула:

— Дэвид, помоги, ради Бога!

Брат взлетел по ступеням. Лорд Джон расценил это как провокацию и отпустил Нору, чтобы ответить на новое нападение. Его отец вообще не принимал ее во внимание. Нора изо всех сил толкнула его на сына. Лорд Джон не удержался на ногах и стукнулся коленями о ступеньки. Нора мгновенно сбежала с лестницы. Дэвид протянул к ней руки, но она пронеслась мимо, крикнув ему:

— Беги!

— Хватайте ее! — взвизгнул Барстоу.

Нора услышала за спиной быстрые шаги брата. Эдриан уже поднял шпагу. Бой возобновился. Эдриан приближался к Норе, и она женским чутьем поняла, что на сей раз он не оставит ее брата в живых.

Дэвид был уже совсем рядом, он кричал ей, что она не понимает...

Вдруг Нора споткнулась и упала на колени. Дэвид, не успев остановиться, с разбега налетел на нее. Его башмак больно ударил ее по ноге. Из глаз Норы посыпались искры. Дэвид рухнул на землю.

В голове у нее звенело, но Нора поползла вперед.

Вдруг чья-то сильная рука ухватила ее за плечо и подняла на ноги. Сердце у нее оборвалось, но она тут же успокоилась — муж не обратил на Дэвида никакого внимания. По лицу Эдриана струилась кровь. Он прижал Нору к себе, да так крепко, что она начала задыхаться, и, держа шпагу наготове, попятился к воротам. Грохот боя почти оглушил Нору. Она могла видеть только часть груди Эдриана и понятия не имела, в какой части двора они оказались. Вдруг муж развернулся, подхватил ее, перекинул через спину лошади и сам запрыгнул в седло. Жеребец присел, но устоял.

Двор был усыпан телами — шесть, восемь, десять...

Лорд Джон скрючился возле Дэвида, тряс его и что-то кричал.

Эдриан развернул лошадь. Нора заметила, что Брэддок верхом и с Гризель за спиной успел проскочить в закрывающиеся ворота.

— Н-н-нооо! — крикнул Эдриан. Жеребец подчинился и полетел к сдвигающимся створкам. Вот они уже у ворот, успевают... успевают...

Ворота захлопнулись. Они проскочили.

Несколько часов они скакали молча. Солнце уже садилось. Останавливались только по необходимости, чтобы дать роздых лошадям. Эдриан молчал, но не выпускал Нору из объятий, словно ей по-прежнему грозила опасность. Взошла луна. Норе наконец удалось заставить его сделать привал у ручья. Она промыла его раны и, разорвав нижнюю юбку, перевязала их.

Помощь требовалась не только ему. Когда перевязали всех раненых, от ее юбки остались одни клочья. Теперь под юбкой у нее были только голые ноги. Нора снова уселась на лошадь позади мужа.

Больше остановок не делали. В город въехали перед рассветом. На лондонских улицах царил призрачный полумрак. Копыта лошадей громко стучали по мощеным улицам и эхом отражались от запертых ставень на узких домах. На площади Сохо стояла тишина. Только ветер шевелился в ветках деревьев, шурша умирающими листьями. Пришлось долго колотить в ворота, прежде чем слуги Эдриана продрали глаза и впустили в дом нежданных визитеров — хозяина с хозяйкой и пропыленный отряд солдат.

Нора едва взглянула на свой новый дом — большой, холодный, великолепно обставленный. Эдриан совещался со своими людьми, а в его покоях гуляло эхо. Вода для ванны, едва теплая, появилась с невероятной скоростью. Вместо Гризель, которая падала от усталости, явилась другая служанка. Нора не возражала, потому что горничная терла ее очень усердно.

Оказавшись в постели под теплым одеялом, Нора не смогла заснуть. Лежала, сухими глазами смотрела на огонь и ждала Эдриана.

Он возник в дверном проеме, прислонился к раме и долго смотрел на нее. Нора села в постели. В голове теснилось столько вопросов, что она не знала, с чего начать. Она чувствовала странное смущение. Отблески пламени, играя на лице Эдриана, поминутно меняли выражение его лица — сначала это был гнев, через секунду — горе, а когда он шагнул в комнату, стало ясно, что главное — это усталость.

— Любовь моя, — сказал он и присел на край кровати, — не думай, что твой брат на свободе. Гардинеры не якобиты.

Нора вздохнула. Эдриан явно не понимал смысл произошедшего. Он считал, что имело место простое покушение на убийство.

— Эдриан, — она взяла его за руки, — они заключили с Дэвидом сделку.

Он с сомнением повторил:

— Сделку?

— Мой брат должен был обвинить тебя в деле с порохом, заявить, что именно ты совершил его преступления, послал его во Францию, что он был простым исполнителем, а главой заговора являлся ты.

На лице Эдриана возникла мрачная усмешка.

— Понимаю. А какова цель, они не сказали?

Неужели не ясно?

— Чтобы взвалить вину на тебя. Лорд Джон не друг тебе. Думаю, его семья надеется выиграть от твоего падения. И мой брат — тоже. Он надеется хотя бы отчасти обелить себя. Лорд Барстоу сказал, что так его могут помиловать — если окажется, что он был только игрушкой в твоих руках, а не действовал по собственному почину.

Улыбка исчезла с лица Эдриана.

— Трусливый и глупый план, — с презрением заявил он. — Они никогда не смогли бы доказать мою вину тем, кто меня поддерживает.

— Да, но... — Нора сглотнула. Как неприятно рассказывать мужу о планах брата. Ее собственная роль не вызывала у нее сомнений, но ощущение бесчестья не проходило. — Они считали, что я поддержу их своими показаниями.

Эдриан молчал. У Норы от страха сжалось сердце. Она не участвовала в этом заговоре, но ее лицо пылало, как у виновной.

— Я знаю, что все это было глупостью, — заговорила наконец она. — Кто бы поверил словам женщины? Тем более если они выгодны ее брату. Вот только... я подозреваю, они рассчитывали на то, что мы женаты. Большинство женщин выступило бы в защиту мужа, а не брата. Если бы я поступила иначе, это увеличило бы достоверность моих показаний.