– В какой книге, Ирен? – спросила Нелл, оторвав взгляд от копирования.

– В немецком томе, что мы купили в книжном киоске возле собора Нотр-Дам. С тех пор я успела немного с ним ознакомиться.

Нелл очаровательно сморщила свой высокомерный римский нос:

– «Psychopathia Sexualis». Даже латинское название звучит по-научному, занудно и претенциозно. Почему бы не сделать название на немецком, как и весь текст?

– Полагаю, что психиатрия, которая изучает эту область, описывает феномен латинскими терминами, чтобы врачи и ученые всего мира могли понять проблему.

– И никто, кроме них, конечно же! – Мисс Хаксли была возмущена: судя по всему, она стала настоящим асом в искусстве возмущения еще задолго до встречи со мной. – И что же они говорят, эти всемирные мудрецы с их тайными сообществами, секретными книгами и терминологией?

Ирен посмотрела на меня, как бы намекая, что пришла моя очередь отвечать на язвительные вопросы Нелл. Сама примадонна откинулась на спинку стула, прикрыв глаза. Я догадалась, что она надеется что-нибудь почерпнуть из нашего дальнейшего разговора. Она действовала как военачальник, который, расположив войска, наблюдает за сражением с высокого холма и видит такую объемную картину, какая едва ли доступна пехотинцу.

Итак. Как прикажете рассказывать совершенно невинной женщине, старше меня на несколько лет, об извращениях, описанных в невразумительной и, без сомнений, справедливо очерненной книге мистера Крафт-Эбинга?

– Книга исследует поведение кровожадных безумцев, – начала я.

– Вы читаете по-немецки? – спросила Нелл ревниво. – Я лично читаю только на английском, – заявила она, демонстрируя всем своим видом, что этого вполне достаточно для любого здравомыслящего человека.

– Не очень хорошо, – призналась я, – но в книге нашлось несколько интересных моментов. Похоже, какими чудовищными ни были действия уайтчепелского Потрошителя, многие мужчины совершали подобное и раньше. И вот что важно: хотя эти мужчины чрезвычайно, отвратительно безумны и способны на нездоровые зверские деяния, большинство из них весьма успешно прячутся среди других людей, будучи последними, кого стали бы подозревать.

– Как Шерлок Холмс!

– Я бы не сказала, что он прячется. Нет, эти мужчины выглядят настолько обычными, что почти незаметны. Они не обладают большим умом, но очень коварны, когда поглощены своей манией. В женском обществе они чувствуют себя неуверенно. Тем не менее, когда они решаются на свои отвратительные преступления, ничто не способно их сдержать. Даже… помните ужасное письмо, предположительно от Джека-потрошителя? Где говорится, что он съел почку жертвы?

– Да, – сказала Нелл с содроганием. – Он неправильно написал слово «почка». Кажется, «почька», вот где ужас! Даже ребенок не сделал бы такой грубой ошибки.

– Верно, Нелл, – отметила Ирен. – Но, думаю, Пинк обратила внимание не на грамотность Потрошителя, а на его каннибализм. Что, как следует из этой интереснейшей книги, не такая уж редкость у подобных мужчин.

– Но… те, о ком говорится в книге, должно быть, из Германии. Между подозреваемыми в уайтчепелских убийствах и этой страной нет никакой связи, в отличие от Америки, – тут Нелл осуждающе посмотрела на нас, – России, Польши и Франции.

По тону мисс Хаксли было понятно, что все четыре страны она считает варварскими по сравнению с исключительностью Британской империи.

– Как интересно, – иронично заметила Ирен. – Мне как раз доводилось бывать в Америке, Польше и Франции.

– Послушайте, – произнесла я. – Вынуждена оспорить ваши предположения, что Америка кишмя кишит порочными убийцами.

– О, а как насчет ваших диких краснокожих?

– Почти все они сегодня трудятся на Буффало Билла, – парировала я шутливо, – и неплохо на этом зарабатывают. Но не нужно верить во все эти фальшивые погони и перестрелки шоу «Дикий Запад». Для Соединенных Штатов все это далекое прошлое.

– А разве дикари индейцы не снимали скальпы невинных женщин и детей, как и белых мужчин, которые сражались с ними? И разве они не мастера пыток? Я слышала истории об этом.

– Истории… – начала я, готовая защищать свою родину, но Ирен Адлер Нортон неожиданно выпрямилась.

– Это правда. Несколько лет назад в Америке несколько женщин из приграничной области погибли ужасной смертью от рук индейцев. – Она посмотрела на меня. – Пострадав от ран, похожих на те, что мы видели у женщины в морге.

Нелл уткнулась носом в свои записи, сжав губы в ученическом старании; иначе она поинтересовалась бы, откуда нам с Ирен известно, как выглядят эти раны.

Я поняла, что наш разговор принес внезапные дивиденды, которых и ждала Ирен: совершенно новый взгляд на убийства, заразившие Лондон, словно чума, а теперь, очевидно, переместившиеся в Париж.

– Брэм Стокер, – сказала Нелл, сосредоточенно делая записи, – упоминал, что пересек Атлантику с Буффало Биллом. А вдруг вместе с ними в том путешествии был какой-нибудь краснокожий?

Ирен размышляла вслух о настоящем, а не о прошлом:

– Павильоны Всемирной выставки вокруг Эйфелевой башни соседствуют с иностранными экспозициями. Как вы думаете, там есть индейская выставка?

Пока Нелл ломала голову над неожиданным вопросом, Ирен наклонилась ко мне, прошептав:

– Нельзя упускать из виду те выстрелы в нас возле Нотр-Дам. Конечно, стрелявший промазал, но сейчас я думаю: что, если это было сделано специально? Хотел ли он приманить нас или, наоборот, отогнать от катакомб? В любом случае это лишь ставит нас перед новым фактом: павильон с ковбоями, индейцами и стрельбой – это главное в шоу Буффало Билла «Дикий Запад». Разве оно сейчас не в Париже? Когда труппа была в Лондоне?

У меня перехватило дыхание. Трудно вообразить краснокожего, разгуливающего по улицам Лондона и Парижа! И все же я выросла на леденящих душу историях о злодеяниях индейцев против колонистов Дикого Запада, о невинных женщинах и детях, подвергшихся самым жестоким пыткам и зверствам перед смертью и после нее.

Правда, та эпоха в истории Америки почти закончилась, но мог ли какой-нибудь странствующий воин сойти с ума, как мужчины из книги герра Крафт-Эбинга? Как быстро мы забываем совершенно дикие привычки примитивного человечества, сохранившиеся в нашем цивилизованном мире, несмотря на все наши усилия искоренить подобную порочность! Пусть на Восточном побережье Америки и появилась цепочка крупных городов, способных конкурировать с европейскими столицами, мы не могли забыть дикое сердце западных штатов и центральных прерий, по большей части завоеванных и усмиренных, но еще поколение назад необычайно свирепых.

При наличии подобной вероятности подозрения, что столь цивилизованные люди, как Шерлок Холмс или Брэм Стокер, могут оказаться Потрошителем, превращались в абсурд, каким и выглядели с самого начала.

– Брэм Стокер, – задумчиво произнесла Нелл, – в любом случае наименее вероятный кандидат, несмотря на его присутствие в том дискредитирующем доме, где произошло первое парижское убийство. Большинство подозреваемых на роль Потрошителя были заметно ниже пяти футов и пяти дюймов.