Впрочем, в душе она давно уже сдалась.

— Что ж, вот я и освободился от всего, что раньше мешало мне быть с тобой. Освободился от Николь, от прошлого, от семейного бизнеса, от ожиданий родителей…

Мейси чувствовала, как колотится ее сердце — оно, казалось, было готово выскочить из груди. А Тайлер, сделав глубокий вдох, добавил:

— И поэтому я здесь. Я привез тебе подарки. Вернее — подарок. — Он умолк, ожидая ее ответа.

— Тогда пойдем, — сказала Мейси с улыбкой.

Тайлер последовал за ней. Он впервые переступил порог ее квартиры и рассмеялся, увидев вокруг яркие живые цвета.

— Это жилище очень подходит тебе.

— Да? А ты не считаешь мою квартиру… безвкусной? — Она скрестила руки на груди.

— Э-э… нет. Если бы я считал ее безвкусной, то не сказал бы, что она тебе подходит. — Тайлер шагнул к ней и взял ее за плечи. — Ты вовсе не лишена вкуса, Мейси Донован. Ты откровенная, честная, ты — настоящая, и это — самое главное. Кроме того, ты красивая. Ты сразу же мне понравилась.

Мейси уставилась на него в изумлении.

— Но ведь ты продолжал преследовать Николь!

Тайлер поморщился. Ему хотелось забыть все, что было связано с Николь. Теперь она была для него просто другом. Впрочем, он считал нужным объяснить все это Мейси.

— Я уже говорил тебе, что мы с Николь всегда были добрыми друзьями. Я думал, мы будем счастливы вместе, если поженимся. Но Николь порвала со мной, и я стал ее преследовать. Однако причиной был только долг, вернее — желание родителей. Я заботился о безопасности нашей семьи. А когда встретился с тобой… Мейси, ты сразу же покорила мое сердце. С тех пор все мои мысли были только о тебе.

Тут он разорвал бумагу и снял ее с картины. Это был пейзаж, который привлек внимание Мейси на арт-фестивале. Тайлеру было непросто разыскать художника и уговорить его продать картину.

Мейси невольно улыбнулась:

— А ты действительно думал обо мне…

— Каждую минуту. Прости, если чем-то огорчил тебя.

Она энергично помотала головой:

— Нет-нет, мне не нужны твои извинения.

— Не нужны?

— Нет.

— Тогда чего же ты хочешь?

Мейси обвила руками его шею.

— Я хочу тебя.

— Тогда… я твой, — произнес Тайлер хриплым голосом и поцеловал ее в губы.

Когда-то Сэм посоветовал Майку жениться на Каре, остаться в Серендипити и пустить здесь корни. Он был уверен в правильности своего совета, поскольку брат обрел семейное счастье. Майк купил дом и завел семью. Однако Сэм считал, что его собственная ситуация совсем не походила на ту, в которой находился его старший брат. Ведь он, Сэм, не собирался никуда уезжать из родного города. Что же касается Николь, то она не верила в его любовь, и он не знал, как убедить ее в искренности своих чувств.

Удрученный и разочарованный, Сэм сидел один дома, гадая, что делала сейчас Николь, находившаяся по соседству. В конце концов он решил съездить к родителям.

Сэм застал мать в саду; она возилась с цветами, росшими на клумбе.

Сэм опустился на колени рядом с ней.

— Привет, мама.

— О, сынок!.. Мне хочется обнять тебя, но у меня грязные перчатки. — Глаза Эллы сияли. — Но что ты здесь делаешь?

— Разве я не могу просто так приехать к вам, мама?

— Конечно, можешь. — Мать посмотрела на него с беспокойством. — Но у тебя сейчас взгляд обиженного маленького мальчика. Такое выражение лица я видела у тебя во время событий, о которых мы с тобой не будем говорить.

Сэм покачал головой, удивляясь тому, насколько глупым и упрямым он был когда-то.

— Теперь уже можно говорить о Джине, мама.

Элла наконец-то сняла перчатки.

— Помоги мне встать.

Сэм поднялся на ноги и помог матери подняться.

— Пойдем куда-нибудь присядем, — предложила она.

Они подошли к крыльцу и сели на верхнюю ступеньку.

— Что у тебя на сердце? — спросила мать.

— В моем сердце — только Николь.

— Но в этом нет ничего плохого… Или ты что-то натворил?

— С самого начала я сказал ей, что не хочу серьезных отношений, что их у меня никогда не будет. Поэтому потом, когда я одумался и признался ей в любви, она не поверила мне.

— О-о, Сэм…

Он посмотрел на мать с виноватым видом. В этот момент он походил на ребенка, совершившего проступок.

— Я готова убить Джину за то, что она с тобой сделала, — сказала Элла. — Она должна была объясниться с тобой сначала, а потом уже бежать к другому парню. И уж, во всяком случае, не бросать тебя у алтаря. Но, Сэм, неужели ты не понимал, что все дело в ней, а не в тебе самом?

Прищурившись, он взглянул на полуденное солнце.

— Я не могу изменить прошлое, но я хочу убедить Николь, что у нас с ней есть будущее. Однако все дело в том, что в ее семье никогда не было теплых доверительных отношений. Она воспитывалась в атмосфере равнодушия и фальши, и поэтому не может поверить мне. — Сэм пожал плечами. — К тому же я так долго боролся со своими чувствами, что не виню ее в недоверии ко мне.

Мать крепко обняла его.

— Прошли те времена, когда тебя можно было утешить с помощью молока и печенья.

Сэм засмеялся.

— А я-то думал, что ты, возможно, дашь мне мудрый совет.

— Мне кажется, он тебе не нужен.

В этот момент у их дома остановился белый «мерседес» — машина Николь. У Сэма перехватило дыхание.

— Что-то подсказывает мне, что Николь приехала сюда не для того, чтобы увидеться со мной, — сказала Элла, вставая. — Мне, пожалуй, лучше уйти.

Сэм тоже встал. Помахав выходившей из машины Николь, Элла направилась к гаражу, через который можно было войти в дом. Когда она ухаживала за цветами, обычно пользовалась этим входом, чтобы не носить грязь в прихожую.

Сунув руки в карманы, с сильно бьющимся сердцем Сэм подошел к подъездной дорожке. Николь — в белой юбке и желтом топе — шагнула ему навстречу. Сэма так и подмывало обнять ее и прижать к себе. Он едва сдерживал свой порыв. Сэм не знал, зачем Николь приехала сюда, и боялся испугать ее своей необузданностью. А она смотрела на него настороженно.

Какое-то время оба молчали. Наконец она произнесла:

— Привет.

— Привет, Николь.

— Тебя трудно найти.

— Нетрудно, если знать, где искать. Ты же вот нашла. — Сэм усмехнулся. Ему было приятно сознавать, что Николь разыскивала его.