Молодой фараон направил затем свою энергию на укрепление другого крайнего предела империи и на установление ее южной границы. Прибыв в Фивы, он отправил экспедицию в Нубию, которая захватила с собою тело седьмого царя страны Тихси и затем повесила его на стене Напаты, как напоминание о том, чего могли ожидать нубийцы если бы они дерзнули восстать против своего нового владыки. Операции Тутмоса III в Верхней Нубии позволили Аменхотепу установить свою границу у четвертых порогов; она охранялась Напатой, лежавшей сейчас же книзу от порогов; и область Карой, где находился город, стала с этих пор известна как южный предел египетского владычества. До этого пункта простиралась юрисдикция «наместника Куша и губернатора южных стран». Таким образом, территория Египта распространилась за пределы большой излучины Нила до той области, где река часто течет в южном направлении. Здесь Аменхотеп воздвиг плиты, отмечающие его южную границу, за пределами их контроль над дикими нубийскими племенами сводился лишь к тому, чтобы держать открытыми торговые пути с юга и не давать варварам становиться столь дерзкими, чтобы делать грабительские набеги на провинцию. Приблизительно спустя девять месяцев после возвращения Тутмоса из азиатской кампании нубийская экспедиция поставила две плиты, одну в Амаде и другую в Элефантине, повествовавшие о том, что царь достроил храмы, начатые его отцом в этих местах. Они сообщают нам также о судьбе царей Тихси и, хотя вторая экспедиция не была еще предпринята, упоминают о нахаринском походе царя как о его «первой кампании» – знаменательное предвидение жизни завоевателя, которую предстояло вести Аменхотепу. Считалось само собой понятным, что Амон вкладывал в энергичную руку каждого фараона одновременно скипетр и меч. Однако работа великого отца Аменхотепа являлась настолько завершенной, что, насколько нам известно, ему не было необходимости вторгаться снова ни в Азию, ни в Нубию.

В Фивах фараон построил свой, ныне погибший, заупокойный храм на западной стороне реки, возле святилища своего отца, и поправил в Карнакском храме долгое время остававшийся без крыши зал, где находились обелиски Хатшепсут. Он вновь поставил удаленные ею колонны и богато украсил их драгоценным металлом. Факт реставрации был записан на стене, построенной Тутмосом III вокруг обелисков Хатшепсут с целью навсегда скрыть надписи на них. Кроме небольшой постройки, украшенной колоннадой, в Карнаке, он также возводил строения в Мемфисе и Гелиополе, для чего возобновил каменоломни, расположенные по соседству, в Турре, но все эти постройки погибли. Нам трудно составить представление о нем лично, но, по-видимому, он был достойным сыном великого царя. Физически он был весьма сильным человеком, если верить заявлению, сделанному им в надписи, что никто не мог натянуть его лук. Последний был найден в его гробнице и носит следующие слова позади его имени: «Поразивший троглодитов, низвергнувший Куш, камня на камне не оставивший в его городах… великая стена Египта, защитник своих воинов». Именно это предание и послужило основой легенды Геродота о том, что Камбис не был в силах натянуть лук царя Эфиопии. Аменхотеп II отпраздновал 30-летний юбилей своего назначения наследным принцем и воздвиг в память этого события обелиск в Элефантине. Скончавшись около 1420 г. до н. э., после царствования, продолжавшегося около 26 лет, он был погребен, как и его предки, в Долине царей. Здесь его тело покоится до настоящего времени, хотя и стало жертвой ловких грабителей из Фив, которые в ноябре 1901 г. проникли в гробницу и разрезали повязки мумии в поисках царских сокровищ на теле своего древнего правителя. Но их фиванские предки, занимавшиеся тем же ремеслом, уже 3000 лет назад хорошо позаботились о том, чтобы ничего не осталось их потомкам.

За Аменхотепом II следовал его сын Тутмос IV. Если верить народной сказке, распространенной несколькими столетиями позднее, этот принц сначала не предназначался в преемники своему отцу. Сказание повествовало о том, как задолго до смерти Аменхотепа II он попал однажды во время охоты в пустыню вблизи пирамид в Гизе, где уже более 1300 лет покоились фараоны IV династии. Он лег в полдень в тени Большого сфинкса, и во сне ему явился бог-солнце, с которым отождествлялся в его время Сфинкс, и просил освободить его изображение от песка, покрывавшего его уже в то отдаленное время, за что обещал ему царство. Принц дал клятву исполнить желание великого бога. Обещание бога осуществилось, и молодой царь, немедленно после своего восшествия на престол, поспешил исполнить свою клятву. Он освободил от песка гигантскую фигуру Сфинкса и записал все событие на плите, поставленной поблизости. Позднейшая версия придворных жрецов была высечена на огромном гранитном архитраве, взятом из соседнего храма Осириса и воздвигнутом перед грудью Сфинкса, между его передними лапами, где он находится и поныне.

Тутмосу IV пришлось вскоре подумать о поддержании империи в Азии. Но мы ничего не знаем о течении его похода, предпринятого туда, который он называл, как и его отец, своей «первой кампанией». Очевидно, ему пришлось углубиться далеко на север и решительно вторгнуться в Нахарину, так что впоследствии он мог начертать на стенах государственного фиванского храма о добыче, «взятой его величеством в презренной Нахарине во время его первой победоносной кампании». Непосредственным результатом появления Тутмоса IV в Нахарине явилось ее полное успокоение, поскольку дело касалось вассальных князей. Фараон вернулся через Ливан, причем заставил местных вождей снабдить себя грузом кедрового дерева для священной барки Амона в Фивах. Прибыв в Фивы, он поселил колонию пленников, быть может, из города Гезера в Палестине, в ограде своего заупокойного храма, построенного им рядом со святилищами его предков на фиванской равнине. Быть может, признание хеттов общим врагом вызвало сближение между фараоном и Митанни, которому вскоре пришлось пострадать от враждебности царя хеттов. Тутмос, очевидно, желал иметь друга на севере, ибо он отправил к митаннийскому царю Артатаме посольство, прося его дочь себе в жены. После ряда неизбежных отговорок Артатама согласился, и митаннийская принцесса была отправлена в Египет, где она, вероятно, получила египетское имя Мутемвии и стала матерью следующего египетского царя Аменхотепа III. Таким образом был заключен с Митанни прочный союз, заставлявший фараона оставить всякую мысль о будущих завоеваниях на восток от Евфрата. Дружеское соглашение было также достигнуто с Вавилонией. Хотя, по-видимому, Тутмос и находил ненужным вновь вторгаться в Азию, все же он был назван своими вельможами «покорителем Сирии», и дань местных князей правильно поступала к визирю или хранителю сокровищницы. Весной 8-го года до него дошли вести о серьезном восстании в Нубии. После триумфального путешествия вверх по реке, во время которого он останавливался для поклонения богам во всех крупнейших храмах, он прошел через первые пороги и, вступив в Уауат, по-видимому, нашел врага поразительно близко от северной границы Нубии. Разумеется, происшедшая битва могла иметь лишь один исход: в результате ее огромная добыча попала в руки Тутмоса. Захваченные им пленники были также поселены в качестве рабов на территории его заупокойного храма.

Голова Тутмоса III. Каирский музей