Но сегодня «велокс» вновь оказывал на лорда Ховендена привычное воздействие. Еще в Вецце, когда путешествие только началось, он был исполнен привычной робости и покорности. Безропотно соглашался со всеми решениями, которые миссис Олдуинкл принимала, чтобы через пять минут отменить, пусть они были заведомо вздорными и противоречивыми. Не осмелился даже просить, чтобы Ирэн разрешили ехать в его машине, и не его стараниями, а лишь в силу удачного стечения обстоятельств и очередного каприза миссис Олдуинкл Ирэн в результате оказалась на сиденье рядом с ним. Сзади в одиночестве расположился мистер Фэлкс, обложенный чемоданами. Лорд Ховенден торжественно пообещал ему не ехать быстрее двадцати пяти миль в час. В общем, его податливость просто не могла зайти дальше.

Тяжело нагруженный лимузин миссис Олдуинкл тронулся первым. Мисс Элвер, долго умолявшая об этом особом одолжении, получила место впереди рядом с шофером. Выражение совершенного и абсолютного блаженства светилось на ее лице. Когда машине попадался пешеход, она неизменно издавала тонкий радостный крик приветствия и махала носовым платком. К счастью, она и не подозревала, какое отвращение и возмущение вызывает своим поведением у водителя. Это был вышколенный англичанин с отменными манерами, дороживший репутацией своей страны и доверенного ему великолепного автомобиля, считая себя в ответе за них. А эта девица размахивала платком и орала так, словно ее везли в дешевом шарабане. Но мисс Элвер махала даже коровам и лошадям, а криками пугала кошек и куриц на обочине.

В автомобиле сидели миссис Олдуинкл, миссис Челайфер, ее сын и мистер Кардан. Кэлами и мисс Триплау решили, что у них нет свободного времени для поездки в Рим, и их оставили во дворце – причем они не услышали ни слова возражений со стороны его хозяйки. Окружающий пейзаж плавно скользил мимо окон машины. Мистер Кардан и миссис Челайфер беседовали о традиционных играх.

А в двухстах ярдах позади лорд Ховенден с недовольством втягивал пропитанный пылью воздух.

– Как же невыносимо медленно ездит этот сталый Элнест! – пожаловался он своим спутникам.

– Тетя Лилиан не разрешает Эрнесту разгоняться быстрее тридцати миль в час, – объяснила Ирэн.

Ховенден презрительно усмехнулся:

– Тлидцать? Вот убожество! И что же нам тепель всю дологу глотать их пыль?

– Ты мог бы немного увеличить дистанцию между нами, – предложила Ирэн.

– А не лучше ли их обогнать?

– Не уверена. Мне кажется не очень хорошей идеей заставлять бедную тетю Лилиан дышать нашей пылью.

– Ей не плидется дышать пылью слишком долго, если бедняге Элнесту нельзя даже нажать на газ как следует.

– Ну что ж, в таком случае, – сказала Ирэн, чувствуя, что исполнила долг в отношении тети, – в таком случае…

Дорога перед ними стелилась широкая, ровная и прямая. Других машин не попадалось. А потому миссис Олдуинкл лишь две минуты принимала в себя неизбежную дозу пыли, после чего воздух очистился. Теперь далеко впереди виднелось быстро таявшее облачко, оставляемое ушедшим вперед «велоксом» лорда Ховендена.

– Ну вот, и слава Богу! – весело воскликнул лорд Ховенден. – Тепель мы сможем двигаться с нужной нам сколостью.

Он улыбался – молодой жизнерадостный здоровяк.

Ирэн тоже получала от скорости удовольствие. Под серой шелковой полумаской со стеклянными очками для защиты глаз ее коротковатая губа приподнялась в улыбке, обнажив мелкие белые зубки.

– Замечательно, – кивнула она.

– Я лад, что тебе нлавится, – произнес Ховенден. – Это чудесно.

Однако легкое похлопывание по плечу напомнило ему, что в автомобиле помимо него и Ирэн находился кто-то еще. Мистеру Фэлксу сложившееся положение дел отнюдь не представлялось чудесным. Его раздуваемая ветром белая борода качалась и металась из стороны в сторону, как живое существо, объятое смертельным страхом. За стеклами очков-консервов в темных глазах отчетливо читалось беспокойство.

– Не слишком ли вы гоните? – прокричал он, склоняясь вперед, чтобы его лучше было слышно.

– Нисколько, – ответил Ховенден. – Это обычная сколость. Абсолютно безопасная.

На твердой почве он бы и думать не посмел о том, чтобы делать нечто неприятное для своего уважаемого наставника. Но молодой гигант, сидевший за рулем «велокса», не признавал авторитетов.

Они миновали угрюмые задворки Виареджо, потом сосновый бор за пределами города – величавый, полный темно-зеленых теней, напоенный ароматами. Затем на зеленом лугу в окружении почти крепостных стен возник белый собор, белая башня вся в арках, которая наклонилась так, что держалась с виду лишь чудом, готовая вот-вот рухнуть, и рядом с ней белый баптистерий, погруженный в размышления о своей древней славе. Это была Пиза, пизанское искусство и мысли, которое оно навевало – о таинствах религии, о неумолимости судьбы, непредсказуемости промысла Божьего, о ничтожестве и величии человека.

– Почему она до сих пол не завалилась? – задался вопросом лорд Ховенден, когда знаменитая падающая башня открылась во всей красе. – Даже вооблазить не могу.

Они проехали мимо знаменитого дома у реки, где несколько месяцев прожил Байрон. За Понтедерой потянулась унылая местность. Между голых холмов, на которых ничего не росло, а в расщелинах среди пожелтевшей травы порой виднелась неплодородная почва, дорога повела их выше к Вольтерре. Вскоре пейзаж приобрел и вовсе черты некой преисподней – выжженные солнцем холмы, пересохшие русла рек – земля, напоминавшая окаменевшие океанские волны, окружала их повсюду. И на гребне самой высокой волны столицей этого странного ада стояла Вольтерра – три башни на фоне неба, купол, линия неприступных стен. А по ее внешнюю сторону виднелась все еще далекая от них, но с каждым годом приближавшаяся осыпь, постепенно уничтожавшая склон холма, стремившаяся поглотить следы древних цивилизаций: могилы этрусков, римские виллы, средневековые аббатства и крепости, церкви эпохи Возрождения, как и дома, возведенные совсем недавно.

– Скучновато жить в таком голодке, – заметил лорд Ховенден, закладывая вираж за виражом по вившейся вверх дороге с мастерством, приводившим мистера Фэлкса в ужас.

– Нужно просто поставить себя на место человека, который здесь родился, – возразила Ирэн.

– Да, навелное, если бы мы здесь лодились, – согласился лорд Ховенден, раскрасневшийся от скорости и собственной смелости, – все выглядело бы для нас иначе.

Они оставили Вольтерру позади. И пустынный пейзаж постепенно смягчился, робко зазеленел. Машина круто спустилась на главную улицу Колле. Ландшафт сделался вполне земным. Холмы покрывала красная почва, похожая на глину, из какой Господь сотворил Адама. Неровные поля поросли низкими деревьями с подрезанными ветвями, поверх почерневших обрубков которых местами свисали гирляндами лозы винограда. Среди деревьев мелькала пара белых быков, тащивших за собой плуг.

– Отличная долога для лазнооблазия, – заметил лорд Ховенден.