Сердце подпрыгнуло. Так вот, значит, как это работало, как Бэнкс добиралась до двенадцатого этажа.

И она знала об этом, когда мы приходили сюда в прошлый раз.

Подойдя к клавиатуре, я заметил прозрачные кнопки с черными цифрами и маленький дисплей с зеленой подсветкой.

И ввел единственный известный мне код – от входной двери здания.

Ничего не произошло.

Предприняв еще одну попытку, добавил знак «#» в конце.

Опять ничего.

Здесь действовал другой код, которого у меня не было.

Вдруг в памяти всплыли слова, которые однажды сказала мне Бэнкс: «…лифт там не останавливался, а когда провели расследование, обнаружили, что это вообще невозможно. Весь этаж замурован».

Только это не так, ведь я сейчас на двенадцатом.

Развернувшись спиной к створкам кабины, я нагнулся и приложил голову к задней стенке. Проведя пальцами по углам, обнаружил щель между стеной и панелью.

Щель. Это не стена, а дверь. Лифт открывался и спереди, и сзади.

Внезапно створки потайного хода начали открываться. Я отпрянул назад, затем серебристая стена с панелью отъехала в сторону, и передо мной появилась Бэнкс. Она резко подняла взгляд, заметив меня.

За ее спиной я разглядел просторное темное помещение. В нем не было ни пронумерованных дверей, ни коридора с дерьмовым ковровым покрытием…

Это пентхаус.

Я сердито посмотрел на девушку.

– Ты знала с самого начала.

Уставившись на меня, она заметно напряглась, но по-прежнему не шевелилась.

Шагнув вперед, я заставил ее попятиться.

– Отведи меня к нему.

– Дэймона здесь нет.

Но я продолжил наступать, предупреждая Бэнкс взглядом.

– Его здесь нет! – прорычала она.

– Гребаная обманщица!

– Я подозревала, что он может прятаться тут, поэтому пришла проверить. Снова, – добавила девушка.

Пройдя мимо нее, я внимательно осмотрелся вокруг. В комнатах было темно, гостиная плавно переходила в библиотеку и зал. Несколько коротких коридоров вели к различным помещениям, вероятно, спальням. Диваны, лампы, столы, ковры – обстановка казалась домашней, а из окон открывался хороший вид.

Я свернул за угол и увидел балкон с двумя французскими дверями – тот самый, на который мы пытались забраться несколько дней назад.

Похоже, квартира занимала целый этаж, что означало – здесь могло оказаться несколько балконов, расположенных с разных сторон здания.

– Как ты включила лифт без электричества? – поинтересовался я.

Бэнкс сунула руки в карманы.

– Лифты питаются от другой сети.

– И ты знала об этом, когда мы были здесь в прошлый раз?

Она отвела глаза.

Конечно.

Я почуял слабый запах гвоздики и сразу же его узнал.

Дэймон в основном курил «Давыдов», но порой баловал себя «Джарум Блэк». Их специфический аромат был очень стойким, незабываемым.

– Тебе ведь известно, что я никогда не откажусь от него ради тебя? – Голос Бэнкс прозвучал печально. – Я знаю, на что ты и твои друзья способны.

Резко повернувшись, я не смог сдержать презрительную гримасу.

– На что я способен? Получается, он теперь жертва? – воскликнул я, приближаясь к ней.

Мне надоело одностороннее мышление этой девушки и то, что она видела мир вокруг в черно-белом цвете.

– Я был ему другом, всегда стоял с ним плечом к плечу, но Дэймон всеми силами пытался нам навредить. Он опасен.

Развернувшись, я стремительно двинулся в глубь пентхауса, один за одним преодолевая коридоры. Во всех спальнях я заметил тонкий слой пыли, помятое постельное белье на кроватях и затхлый запах, скорее всего, вызванный тем, что ими давно не пользовались.

Когда добрался до комнаты с балконом, сразу же заметил пепельницу на комоде и подошел рассмотреть ее поближе.

Я поднял черный окурок Дэймона, выделявшийся среди кучи белых, и принюхался. Землистый, пряный аромат был таким же невыносимо сладким, как в моих воспоминаниях. Бросив его обратно, обратил внимание на белые окурки «Давыдов». Две его любимые марки.

Окинув спальню взглядом, увидел скомканные простыни и подушки у изножья кровати, бутылки «Короны» в мусорном ведре. Пол был усыпан вкладышами из фольги от сигаретных пачек – у Дэймона имелась навязчивая привычка, словно у какого-нибудь серийного убийцы, складывать их в крошечные квадратики столько раз, сколько получится.

– Пусть его нет сейчас, но он здесь был, – сказал я, повернувшись лицом к Бэнкс.

Удерживая мой взгляд, она молчала.

– Где Дэймон? – спросил, подходя к ней.

– Не знаю.

Склонив голову набок, я повторил свой вопрос:

– Где он?

– Не знаю.

Очередной шаг ей навстречу.

– Где он?

– Не знаю!

Я оттеснил девушку к стене, едва контролируя себя от злости.

– Он очень ревностно к тебе относится, не так ли?

Она закусила губу. Я до сих пор не понимал: почему Дэймон был настолько привязан к ней, а Бэнкс была так предана ему? Я не имел ни малейшего представления, кто она, черт побери, такая, но одно знал точно. Сколько бы я ни вставлял палки в колеса Гэбриэлу, как бы ни дразнил Дэймона Рикой, словно приманкой на крючке, мне никогда не удалось бы ничего добиться, потому что только эта девушка доводила Дэймона до безумия.

Она была его слабостью.

– Пожалуй, мне вообще не нужно его искать, – произнес я. – В конце концов, у меня есть ты, и он сам придет за мной, да? Если получит правильную мотивацию.

Взгляд Бэнкс метнулся ко мне, и я уловил промелькнувшее на ее лице беспокойство, прежде чем она взяла свои эмоции под контроль.

Однако этой маленькой трещинки в ее непробиваемой броне было достаточно. На мгновение я совершенно забыл о Дэймоне Торренсе.

– Попроси меня пощадить его, – сказал я неожиданно надломившимся голосом.

Вздрогнув, она непонимающе уставилась на меня.

Я придвинулся еще ближе и ощутил тепло, исходившее от ее тела.

– Тебе ни разу не приходило в голову, что нужно всего-навсего попросить?

Найти Дэймона я хотел только для того, чтобы выпытать у него местонахождение проклятого тела. Но затем он решил использовать эту информацию против меня. У меня не было необходимости причинять ему боль. Все зависит от него. И, возможно, от Бэнкс.

Она что-то искала в моем взгляде; ее бездонные зеленые глаза заблестели, подбородок дрогнул, и девушка медленно покачала головой, терзаемая внутренними сомнениями.