Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лич? – судья Флер поднялась со своего места и без страха подошла к девушке. Стража, сопровождавшая ту, расступилась, уступая место высшему. – Это лич имортель Варвары? Как хорошо сохранился! И не пахнет совсем.
– Слово лича не имеет веса, – Бриен, закинув ногу на ногу, расслабленно опустилась на мягкую спинку кресла.
– Но я не лич, – громко и с вызовом произнесла Варвара. – Я живая. Лорд Онфер нашел меня раньше убийцы. А остальное – чистый спектакль, да, милый?
Наш ангел покраснел. То ли от удовольствия, что его назвали милым, то ли от неловкости, что Лиса при всех выразила чувства.
– Но как же? – пришла очередь Бриен побледнеть. Она резко развернулась к Брезу. – Ты же первый прибежал ко мне с известием, что твою любовницу убили!
– А что еще я должен был сделать, чтобы ты отказалась от попыток избавиться от свидетеля? И запомни, Бриен, я никогда не пошел бы против брата.
– Только благородный Парадис едва не испортил засаду, – Лиса послала ему взгляд полный нежности. – Мне даже пришлось укусить его, чтобы он наклонился. Иначе нож убийцы вонзился бы ему между лопаток. Чтобы вы все здесь ни говорили, я всегда любила своего ангела и не желала ему смерти. Даже когда судья Бриен послала разрушить дом, я привязала Радиса к кровати, чтобы он не полез на рожон и остался цел.
– Что ты мелешь, мерзавка? – Бриен поднялась в полный рост.
– Бриен, ты проиграла, – Тондю тоже поднялся. – Сохрани остатки чести и достоинства. Я сам руководил засадой. И сам вел допрос убийцы. И сам же отправил тебе записку, что дело сделано. И я точно знаю, что ты ее получила.
Злючка оскалилась и расправила красные крылья. Ее перья выглядели такими жесткими, что я не сомневалась – стоит ей взмахнуть ими, как они разрежут пополам любого.
– Что вы понимаете в чести и достоинстве? Вы, которые по щелчку пальцев добиваетесь всего, чего желаете! Любая женщина, любая смертная у ваших ног! Я хотела лишь того, кто был обещан мне с детства брачным договором! Я хотела быть счастливой, но даже в этом мне отказали…– она в своем отчаянии была красива и опасна.
А я поняла одну истину – в этом мире женщины, даже будучи Красными судьями, страдают от отсутствия эмансипации. Добившись высот, Бриен все равно не может по щелчку пальцев добиться желанного мужчины. Как он посмел сопротивляться?!
– Только подойдите! Убью каждого! – она полоснула крыльями воздух, и страже пришлось отступить.
– Ради чего все это, Бриен? – Онфер поднялся с места и загородил мне обзор. Он тоже зачем–то расправил крылья. Защищал меня? Боялся, что Бриен кинется и оставит от смертной мокрое место? А она могла. В ней просто клокотали отчаяние и злоба.
– Ненавижу! Ненавижу тебя, Фер! Ты из раза в раз унижал меня отказом! Ушел в Лорды дома, лишь бы не находиться рядом. Ты обязан был выполнить договор между нашими семьями, дабы не прослыть отвергнутым за бесчестный поступок, но ты на все наплевал и ушел в тень, вместо того, чтобы править со мной рука об руку! И что в итоге? Предпочел мне, МНЕ, какую–то потаскуху!
Вот и меня вспомнила. Я была польщена.
– И ты поклялась уничтожить все, что мне дорого? – голос демона был тих. В нем слышалась печаль. – Мне жаль, что красивая и гордая женщина опустилась до мести.
Неожиданно здание суда сотряслось, и все находящиеся в нем, поднявшись с мест, уставились на то, что происходило «на сцене». Мне же мешали расправленные крылья Фера. Пришлось забраться на скамью.
Над лежащей на полу Бриен склонился огромный полуголый мужчина с такими же красными, как у нее, крыльями. Его кулак упирался ей в грудь, а на красивой судейской одежде ширилось темное пятно. Когда мужчина распрямился, в его руке обнаружился окровавленный клинок.
– Лорд Жизнь, – выдохнул Тондю, и все высшие как по команде склонились перед ним.
– Такая дочь не достойна жизни, – бросил мужчина, переведя взгляд с Тондю на Фера. – Я сожалею, что она принесла вам столько страданий, лорд Онфер. Брачный договор давно разорван, и я не думал, что Бриен не оставит своих претензий. Я ошибался.
– Мне тоже жаль, – демон свернул крылья.
– Суд свершился, – гигант поднял на руки мертвое тело дочери и направился к выходу. – Место судьи свободно.
Все потрясенно молчали.
– Боже, какие у вас суровые отцы! – прошептала я Дисе, подавшему мне руку, чтобы помочь спуститься со скамьи. – А я еще обижалась на своего. Да он просто ангел.
– Я тоже изо всех сил стараюсь не перейти опасную черту, – так же тихо ответил мне коротышка. – Папенька и на минуту не задумается, грохнет, как дурочку Бриен.
– Зачем же ты злишь отца?
– Затянувшийся подростковый бунт, – пожал плечами Дисе. А я вдруг подумала, что совсем не знаю, сколько ему на самом деле лет. Вдруг по местным меркам Смерть не взрослый мужчина, а юноша, едва преодолевший подростковый возраст? Отсюда и желание нарядиться в клоуна, и, рискуя жизнью, заниматься опасными химическими опытами.
Мы какое–то время толклись в коридоре. Онфер завершал судебные формальности – как мне подумалось, брал Парадиса на поруки. Когда появился ангел, он первым делом стянул с себя тюремную сермягу и надел рубашку, которую ему прихватил Дисе.
– Как ты? – спросила я Раиса.
– Нормально, – скривился тот.
– Что теперь будет с Лисой? – я видела, как ее уводили под конвоем.
– Мне все равно, – ангел отвел взгляд. – Больше она ко мне близко не подойдет. Ей поставлен судебный запрет.
– Я уверен, запрет больше для Радиса, чем для нее. Без запрета он снова залезет к ней под юбку, – коротышка ощерился в улыбке. Я пихнула его локтем и сделала большие глаза. Зачем давить на больные раны?
– Надеюсь, на этом все наказания закончились? – мне нужно было знать, продолжать переживать или уже хватит. – Тебя не дадут срок за ее бессмертие?
– Меня уже наказали. Еще в тюрьме, – Парадис возился с непривычной для него одеждой. Слишком много кружева, которое нужно расправить. И под воротником, и на рукавах. Рубашки
