Но тут же его взор взволнованно скользнул по темному, усеянному звездами небу, по заснувшему дому, и он подумал: «Что же мне делать? Теперь около шести часов, и Эмилия, конечно, спит. Меня даже могут попросту не впустить в дом. Но, с другой стороны, что же мне делать? Я должен вернуться в казармы… Нет, думать нечего, я должен разбудить ее!»

Лахнер вскочил с носилок, расплатился с носильщиками и дернул за звонок.

Прошло несколько минут. Над дверью открылось окно, и оттуда показалась седая голова старого лакея Эмилии.

– Что нужно? – недовольно окликнул он.

– Отопри!

– В такой час дверей не отпирают.

– Отопри, мне необходимо повидать твою госпожу, я должен передать ей нечто очень важное. Я – барон Кауниц!

– Кто бы вы ни были, но я не отопру вам. Если вам нужно сообщить что-либо госпоже, то пожалуйте утром, а не ночью, когда она спит.

– Отопри сейчас же! – послышался сверху голос Эмилии, которая проснулась от звонка и выглянула в окно. – Господин барон не будет тревожить меня по пустякам. Ну же, скорее! Отпирай!

Лакей, кряхтя и ворча что-то себе под нос, открыл дверь. Лахнер вошел в прихожую. В этот момент наверху лестницы показалась Эмилия со свечкой в руках.

На ней был накинут плащ, закрывавший ее с ног до головы. Волосы были распущены и ниспадали золотыми каскадами до бедер. Она была очень поражена столь несвоевременным посещением своего рыцаря, но сейчас же подумала, что, наверное, случилось что-нибудь особенное. Поэтому она с нетерпением ждала его объяснений.

Ни она, ни Лахнер не обратили внимания, что тут присутствует третий человек. В тот момент, когда Лахнер остановился около дверей баронессы и позвонил, из-за угла отделилась какая-то серая тень и незаметно подкралась к нашему герою. Когда ему отворили, то эта тень, оказавшаяся закутанным в просторный серый плащ мужчиной, последовала за гренадером в дом баронессы. Лахнер не заметил этого, а Эмилия не обратила внимания: она думала, что этот человек сопровождает ее рыцаря.

Быстро взбежав по лестнице, Лахнер очутился рядом с Эмилией, которая нетерпеливо ждала его объяснений. Коротко извинившись за неуместность визита, он достал из кармана принесенные бумаги и подал их баронессе, прибавив, что вот эти самые документы послужат лучшим извинением для него.

– Может ли это быть? – воскликнула Эмилия. – Я узнаю руку Турковского! Неужели вам удалось?.. О, как я счастлива!

Незнакомец, последовавший за Лахнером, спокойно протянул руку к бумагам и сказал:

– Будьте любезны передать это мне!

Эмилия с удивлением взглянула на него и вопросительно посмотрела на мнимого Кауница. Последний обратился к незнакомцу с вопросом:.

– По какому праву вы требуете этот документ?

– По праву облекающей меня власти, – холодно ответил тот. – Я – полицейский инспектор Крюгер.

– Разве вы имеете предписание на изъятие документа, о существовании которого никому ничего не было известно?

– Я имею предписание арестовать дезертира, которым, судя по всему, являетесь вы, сударь!

– Но вы ошибаетесь! – крикнула Эмилия. – Это барон Кауниц, майор и атташе…

– В самом деле? – холодно усмехнулся инспектор. – Ну значит, это он самый и есть! Прошу вручить мне этот документ, а вам, сударь, предлагаю следовать за мной!

– Я не только не последую за вами, – твердо возразил Лахнер, – но и не допущу, чтобы у баронессы отобрали принесенные мною документы.

– А, так вы оказываете сопротивление законным властям? – Сказав это, Крюгер дал свисток, и сейчас же в дом вбежало четверо вооруженных полицейских. – Возьмите дезертира! – сухо приказал инспектор.

Лахнер отскочил к стене и обнажил шпагу. Полицейские тоже обнажила оружие и кинулись на Лахнера.

– Бога ради! – простонала Эмилия, бросаясь между мнимым бароном и полицейскими. – Господин инспектор, отмените свой приказ! Ведь здесь явное недоразумение. Вас ввели в заблуждение…

– Баронесса, – ответил Крюгер, – если кто и введен здесь в заблуждение, то только вы сами. Вы считаете этого субъекта бароном Кауницем, а на самом деле это простой рядовой гренадерского полка Марии-Терезии.

– Ручаюсь вам, что вы ошибаетесь!

– Не ручайтесь, баронесса, – вступился Лахнер, – я на самом деле человек низкого происхождения, но из возвышенных мотивов взялся исполнить чужую роль. Если я самовольно продолжал играть эту роль несколькими часами долее, чем это мне было поручено, то только из желания спасти вас, баронесса, доказать вашу невиновность во взводимых на вас обвинениях. Я достал документ, в котором Турковский, ссылаясь на прилагаемое в подлиннике письмо вашего покойного мужа, подтверждает вашу невиновность. Эти документы теперь в ваших руках, и я охотно подчинюсь ожидающей меня участи, я добровольно отдамся в руки господина инспектора, если он не станет отбирать у вас этих важных бумаг, необходимых для вашего полного оправдания.

Эмилия смертельно побледнела и с большим трудом выговорила пересохшими губами:

– Вы… сказали… правду?..

– Я сказал чистую правду, клянусь вам, баронесса!

– Если дело обстоит действительно так, и переданные дезертиром бумаги содержат только данные для вашего полного оправдания, баронесса, – произнес инспектор, – то я, разумеется, не подумаю удерживать их у себя и немедленно возвращу вам с пожеланиями всяческого счастья. Но для этого вы должны дать мне их на просмотр.

Эмилия вручила Крюгеру бумаги, он крикнул одного из полицейских и приказал посветить ему, чтобы можно было прочесть написанное. При этом он опустил воротник своего плаща, так что теперь можно было разглядеть его лицо – умное, энергичное, выражающее непреклонную силу и твердость.

Крюгер внимательно прочитал бумаги, затем пытливо уставился на Лахнера и после короткой паузы сказал:

– Нет, баронесса, эти бумаги я не могу отдать вам! Тут не оправдательные, а обвинительные документы! Одна из бумаг представляет собой прокламацию тайного общества «Евфросиния», другая – детальный план вооруженного восстания. Ни единым словом там не упоминается о баронессе Витхан.

Лахнер окаменел и безумными глазами смотрел на говорившего.

– Господи! – вскрикнул он наконец. – Ведь я и в самом деле видел те бумаги, о которых говорил господин инспектор. Теперь я понимаю: мне дали снотворное питье и, пока я был без сознания, подменили бумаги. Господин инспектор, позвольте мне только взглянуть на них!

– Хорошо, но берегитесь, не вздумайте порвать их, – сказал Крюгер, – заложите руки за спину!

Лахнер жадно пробежал несколько строк документа, который держал перед его глазами Крюгер. Этим воспользовались полицейские, ловко отобрав у него шпагу. Впрочем, Лахнер не оказал им ни малейшего сопротивления и даже не делал попыток к этому.