– Ну-с, что скажете? – холодно спросил его Крюгер.

– Графиня Пигницер – наглая воровка! Господин инспектор, позвольте мне отправиться туда, чтобы я мог вырвать у этой змеи украденные у меня бумаги. Я заставлю отдать их мне или уничтожу ее, как змею!

– Ну нет, милый мой, больше вам не придется уничтожать кого бы то ни было!

– А я сделаю это, – задыхаясь от бешенства, прохрипел Лахнер. – Я удавлю ее своими собственными руками!

– Ну отныне вашим рукам будет предоставлено слишком мало свободы, чтобы вы могли исполнить свою преступную угрозу. Свяжите дезертиру руки! – приказал Крюгер.

Слабый страдальческий стон сорвался с уст баронессы. Она тупо смотрела в пространство – слишком уж много безнадежных разочарований дал ей этот момент…

– Баронесса, – холодно сказал Крюгер, – соблаговолите проследовать в свою комнату, я должен допросить вас.

Не взглянув на Лахнера, не кинув ему прощального взора, Эмилия, шатаясь, вышла из комнаты. Инспектор последовал за ней, не заботясь более об арестованном.

А Лахнер стоял, словно окаменелый. Двое дюжих полицейских держали его за руки, третий распутывал моток веревки, готовясь скрутить арестованного. Покончив с веревкой, он сказал:

– Ну-ка, скрестите молодчику руки на груди, я спеленаю его, как грудного младенца.

Лахнер спокойно дал свести себе руки на груди, но в тот самый момент, когда третий полицейский хотел накинуть веревку, руки Лахнера вдруг распрямились, словно пружины, стремительно отбрасывая от себя державших. Третий полицейский, получив мощный удар в переносицу, рухнул на пол без чувств. В тот же момент Лахнер стремглав бросился бежать.

Началась ожесточенная погоня. Раздались свистки, крики, выстрелы.

Но в момент величайшей опасности нервы способны так напрячься, что и обыкновенный человек становится героем. А Лахнер, как уже знает читатель, вообще отличался быстротой реакции. Поэтому пока полицейские опомнились, он успел опередить их на значительное расстояние.

Но что значит расстояние? Куда он мог бы скрыться? Ведь как ни напряжены были его нервы, а все-таки не мог же он бежать таким образом через весь город. И Лахнер пустился на военную хитрость. До поворота, пока его могли видеть, он бежал по утоптанной дорожке, но, скрывшись за поворотом, сделал такой прыжок, которому позавидовала бы даже лошадь. Этот прыжок перенес его через снежную целину за невысокий заборчик, ограждавший чей-то огород. Лахнер пересек последний, перебрался через другую сторону ограды и побежал по дороге, которая шла почти параллельно первой. При этом он предусмотрительно изменил прежнее направление на противоположное.

Когда полицейские добежали до поворота, то остановились в недоумении: перед ними длинной лентой уходила вперед дорожка, но преследуемого не было нигде. Они осмотрелись по сторонам – кругом была целина, на которой не видно было никаких следов. Гренадер словно улетел по воздуху.

Полицейские обескураженно почесали затылки, потоптались на месте и растерянно повернули обратно.

А наш герой продолжал шагать по тропинке, которая вывела его на Русдорферскую дорогу.

Только теперь Лахнер заметил, что он был без шляпы: она осталась на столе в прихожей баронессы. Он взял носовой платок и повязал им голову, а затем спокойно продолжал идти по направлению к городу.

Внезапно он остановился под влиянием мелькнувшей мысли.

«Фельдмаршал Ласси, – думал он, – предписал арестовать меня как крайне опасного преступника. Значит, вся полиция поставлена на ноги и меня ищут повсеместно. Я ушел от Крюгера, но у заставы, которой я собираюсь пройти, меня непременно стережет другой Крюгер. Я во что бы то ни стало хочу вернуться в казармы добровольно и свободно. Значит, надо перебраться в город через крепостной вал. Это довольно легко сделать в том месте, которым я воспользовался, когда возвращался с виллы Голицына. Но для того, чтобы перебраться там, надо перейти через ров мимо часовых пороховой башни… Ну, ничего не попишешь, другого выхода у меня нет. Да и риск не так велик: ветер дует от города, холод страшный, и, следовательно, часовой постарается подольше стоять в противоположной, подветренной стороне. Что же, хоть счастье и изменило мне, попробую еще раз попытать его!»

Лахнер добрался до пороховой башни, спустился в крепостной ров и легко взобрался на земляной откос. Теперь оставалось пройти мимо кольцевых стен пороховой башни, а это было самой трудной частью дела.

Действительно, увидав Лахнера, к нему двинулся часовой, мушкетер лотарингского полка.

– Что вам нужно здесь? – спросил мушкетер.

– Ищу шляпу, у меня ее сорвало с головы.

– Но как вы попали…

– Вы не видали ее?

– Нет. Но как вы попа…

– Вот, вот она! Видите – вот там, на полянке! Ух, как ее ветер несет. Ну да не уйдешь! – И Лахнер бросился по указанному им направлению.

Мушкетер с любопытством следил, удастся ли странному прохожему поймать шляпу, которой, по мнению часового, даже и в помине не было там, но, добравшись до ближайшего дома, Лахнер завернул за угол и скрылся из глаз.

Добравшись до гласиса[34], беглец остановился в раздумье. Словно Геркулес на распутье, он посматривал то на город, то на Альзернское предместье, где располагались его казармы. Не попытаться ли ему сначала вырвать из рук графини Пигницер похищенные ею документы? Чем черт не шутит? А вдруг она так перепугается, что сразу вернет ему похищенное?

Но нет, об этом нечего и думать. Если Аврора подменила документы, в чем не могло быть никаких сомнений, то она должна была, обыскивая его карманы, найти также и отпускное свидетельство ротного командира… Ну конечно! Поэтому-то все часы в доме и оказались внезапно в бездействии!

Да, это так. Аврора не только не примет его, но еще пошлет за полицией. Что бы он ни предпринял, все равно его арестуют. Значит, приходилось, не делая никаких дальнейших попыток, прямо направиться в казармы… Выбора не было…

И Лахнер направился в сторону Альзернского предместья.

VI. Необходимые разъяснения

Извинимся перед читателем: горячо интересуясь судьбой нашего героя, мы последовали за ним в его бегстве, оставив без разъяснения многое, оказавшееся впоследствии очень важным. Спешим исправить свою оплошность и возвращаемся к тому моменту, когда Лахнер спустился из окна и в комнату Ниммерфоля ворвались люди.

Мы уже говорили, что, оказавшись в западне, Вестмайер решил последовать примеру Лахнера. Не выпуская из рук узла с бутылками, тарелками и остатками закусок, он спустился по простыне на наружный двор.

Спускаясь, он в то же время обдумывал, что ему делать в случае преследования, но, к своему величайшему изумлению, увидел, что никто даже и не думает преследовать его. Он понял, что те, кто заметил через окна соседних комнат бегство Лахнера, поспешили к двери комнаты фельдфебеля Ниммерфоля, а потому за наружным двориком никто более не наблюдал. Ведь никому и в голову не пришло, что кто-нибудь еще отправился вслед за Лахнером тем же путем. Поэтому Вестмайеру удалось совершенно незаметно скользнуть в соседний переулочек, а оттуда пробраться к дому своего дяди.