– Не надо, хозяйка, – с трудом выговорил индиец. – Я же вам говорил, что в таком состоянии лучше не мешать ему.

Вечер был темнее обычного, тучи закрыли небо, дождь пошел всерьез.

Эллиот шел быстро, нагнув голову. Из парка выскочила Рози – рыжий сеттер и побежала за ним. Эллиот не повернул головы, чтобы приветить собаку. Он продолжал идти вперед, постепенно исчезая в темноте.

– Нет, я не могу позволить ему уйти, – возразила Джулиана. – Не останавливай меня, Махиндар. Нельзя оставлять его одного.

Махиндар не знал, что ответить, и Джулиана выбежала из комнаты. Она обратила внимание, что Чаннан не стала останавливать ее. По выражению ее мудрых глаз было видно, что та согласна с ней.

Джулиана выскочила под дождь. Через несколько шагов она сообразила, что ничего не накинула на себя и не переобулась и идет через грязь и сырость в платье для чаепития и легких туфельках.

Но разве это важно? Она подобрала атласные юбки и побежала.

Дождь моросил на ее непокрытую голову и открытые плечи. Он был не сильный, но вполне достаточный для того, чтобы быстро промокнуть.

Эллиот шел широким шагом. Джулиана задохнулась, едва поспевая за ним бегом. Корсет стягивал грудь и мешал дышать.

Эллиот пошел не вверх, в горы, как сначала предположила Джулиана, а по узкой, довольно опасной тропинке двинулся к реке. Эллиот держал путь к деревянному мосту, через который Хэмиш перевез их, подвозя со станции в первый день.

Наконец Джулиана сообразила, куда он направлялся. Она быстро потеряла его в наплывавшем тумане. Влажное облако поглотило тропу и деревья вокруг. Теперь, сколько Джулиана ни всматривалась, она не могла различить в отдалении его светловолосую голову и колыхавшийся на ходу килт.

Из тумана вдруг вынырнуло рыжее пятно. Рози подскочила к Джулиане и завиляла хвостом. Собака обежала ее вокруг и снова умчалась в туман.

Сердце Джулианы глухо заколотилось. Она пока могла видеть, куда ставить ноги, но туман становился все гуще. Уже очень скоро ей пришлось идти вслепую. Конец дороги упирался в темноту.

Услышав, как Рози зашлепала по деревянному настилу, Джулиана испытала прилив сил. Мост вздымался высоко над водой. Далеко внизу с громким шумом бежала река.

Джулиана увидела неясные очертания фигуры Эллиота на мосту. Он стоял лицом к перилам, его килт казался светлым пятном в темноте. Подхватив юбки, чтобы не вымокнуть совсем, Джулиана бегом преодолела несколько последних футов.

– Эллиот!

Казалось, он не слышит ее. Эллиот так и остался стоять лицом к реке, вцепившись в перила. Джулиана бросилась к нему, через тонкую подошву туфель ощущая под ногами жесткие доски.

Ее платье превратится в лохмотья, Чаннан укоризненно покачает головой. Но Джулиане было все равно. Она сама порвет платье в клочья, чтобы больше никогда не видеть его. Чтобы больше ничто не напоминало ей о том моменте в столовой, когда ее красавец муж вдруг испытал такой приступ ужаса, что сбежал от нее.

– Эллиот! – Она задохнулась.

Он поднял на нее глаза. Его лицо было таким суровым, что у нее оборвалось сердце.

Джулиана испугалась, что он опять убежит от нее. Но Эллиот только оперся на перила и повесил голову.

– Джулиана, я не могу.

В его словах было столько отчаяния! Она сделала последний шаг и, оказавшись вплотную к нему, взяла его за запястье.

– Ты сможешь. Я помогу тебе.

– Ты ведь видела, что я натворил. Я делал это и раньше. Я делаю людям больно. Невинным людям! И не могу остановиться.

– Сможешь, я знаю. – Она погладила его по руке. – Сможешь. Со временем. Кто-нибудь серьезно пострадал от твоих припадков?

Эллиот отвернулся и на миг закрыл глаза.

– Нет, но я был близок к этому. Видела, что я сегодня сделал с Махиндаром?

– Но ты всегда останавливался сам. Что-то внутри подсказывает тебе, что существует граница, которую нельзя переходить.

– Я останавливаюсь, потому что кто-то, например Махиндар, удерживает меня. Или ты.

Джулиана покачала головой.

– Глупости! Ни Махиндар, ни я – мы не сможем удержать тебя, если ты сам этого не захочешь. Мы не справимся с тобой. Ты сильный, сильнее любого мужчины. И если останавливаешься, значит, можешь сам контролировать себя.

Он снова глянул на нее. Его глаза горели гневом.

– А что, если я не приду в себя вовремя? Господи, вдруг мне под руку попадется Прити? Я ведь обожаю ее. Она… Она луч света, который вывел меня из темноты. В конце концов, благодаря ей я поднялся на ноги после побега. Я хочу заботиться о ней. Хочу заботиться о тебе. – Эллиот выпустил перила из рук и костяшками пальцев провел по ее горлу. – А вдруг я нападу на тебя?

– Ничего мне не сделается, – откликнулась Джулиана. – Я не фарфоровая кукла. Моя мать пренебрежительно относилась ко мне, потому что я была крепким ребенком. Леди вроде бы означает хрупкость и слабость, но это же вздор. Я не сумела бы ничего добиться, если бы была хрупкой и слабой.

Она думала, что Эллиот улыбнется, но глаза у него оставались мрачными.

– Не такая ты крепкая, как говоришь, девочка. – Он провел кончиками пальцев вверх и вниз по ее шее и опять покачал головой. – Если я сделаю тебе больно, это меня убьет.

– О чем ты думал? Когда накинулся на Махиндара, о чем ты думал?

– А как он вообще оказался в столовой?

– Я позвала его. – Джулиана сглотнула. Прикосновения Эллиота обжигали ей кожу. – Когда ты откинулся на спинку стула и вид у тебя стал отсутствующий, я крикнула ему. Мне стало страшно за тебя. – Она положила свою руку поверх его.

Эллиот переплел свои пальцы с ее и, судя по всему, понял, что она промокла насквозь. Он отстранился, снял с себя сюртук и накинул ей на плечи. Тепло и аромат его тела, оставшиеся в сюртуке, окутали ее.

– Мне привиделось, что я снова нахожусь в моей камере, в пещере. Они заставили меня произнести твое имя. Я рассказал им про тебя, выболтал им свою самую большую тайну. И они хотели забрать тебя у меня. – Эллиот стиснул ее плечи под болтавшимся на ней сюртуком. – Они забрали тебя. Без тебя я не смог бы ничего сделать.

– Я здесь, я рядом. – Джулиана вгляделась в это полное муки лицо. – Я с тобой, Эллиот. Всегда была. И всегда буду.

Он еще сильнее стиснул ее плечи. Дыхание стало прерывистым. Мелкие капли дождя стекали по его лицу.

– Я всегда буду рядом, – повторила она. – Всегда!

– Зачем? Он был прав. Я раздавлен.

Джулиана не знала, о ком он говорит, но знала, что ответить.

– Затем, что я люблю тебя. Я люблю тебя, мой драгоценный, лучший на свете Эллиот. Я люблю тебя с того самого дня, когда ты сунул мне в карман лягушку и при этом поцеловал, чтобы я не заметила. – Она повернула голову и поцеловала ему руку, лежавшую на ее плече. – Я люблю тебя, Эллиот Макбрайд.