— Что в ней тогда толку? — разочаровнно сказала Людмила.

— К тому же, — тихо сказала Дина, — ее и нет больше.

Она оказалась права. Ни в сером небе, ни в прозрачной воде не было ни карты, ни духа ее — ничего.

Помолчали.

Упоминание о стране хоббитов будто изменило что-то в энергетике мира, ставшего вдруг зябким и чужим. И не знаешь не только куда идти, но непонятно становится — зачем. И хочется оказаться в теплом и безопасном месте, лучше всего — в комнате с камином, и чтобы на полках стояли книги, а на столе — бутылка красного легкого вина. Видение промелькнуло мгновенно, будто перевернули страницу, И.Д.К. не успел различить подробностей, понял только, что Дина, и Люда, и Андрюша тоже увидели каждый свое — личное представление об уюте, покое и тепле.

— В том мире, — сказал И.Д.К., — было много вымышленных стран. Не только сказочных. Сказочных как раз меньше всего. Я говорю о фантастических мирах. О Дюне, например. Не читали? Был такой роман Френка Херберта. Или миры Ле Гуин. Тоже ведь очень детальные в разработках.

— Ты хочешь сказать, что миры эти существуют реально, — подхватила Людмила, — и авторы просто увидели их внутренним чутьем? И мир, в котором мы сейчас, один из них?

— Это нужно хорошенько продумать, — продолжал И.Д.К. — Вероятнее всего, и Толкиен, и Херберт, и Ле Гуин были людьми Кода. И знание о мирах, в которые предстоит уйти, также было записано в генах… и могло быть, в принципе прочитано…

— Сбой в программе? — вставила Дина. — Илюша, мне кажется, вы с Людой увлеклись. Не могла программа быть такой… разболтанной. Код был скрыт. Все странности, происходившие раньше, вроде этой, с хоббитами, можно, конечно, приписать спонтанному чтению Кода, но тогда это — свидетельство его ненадежности…

— Да, есть противоречия, — согласился И.Д.К. — Сам вижу. Фантастические миры, о которых я говорю, стали популярными в Штатах где-то в шестидесятых годах, и до конца девяностых интерес держался на высоком уровне. Писали об альтернативных мирах не только Ле Гуин или Херберт, но множество других авторов. Вообще, видишь ли, опасно что бы то ни было объяснять единственным фактором, пусть даже и очень мощным. Честно говоря, меня все это не волнует. По крайней мере, сейчас.

— Тебя волнует, — сказала Людмила, — где мы проведем ночь, где мы вообще будем жить, в какую школу станет ходить Андрюша?

— Вот именно. И еще — люблю, например, лежать на диване и смотреть телевизор. Новости или кинофильм. Где здесь диван? И где телевизор? Как я узнаю о том, что происходит за сто километров отсюда? Вчера и утром обо всем этом не думалось, слишком много впечатлений. Новый мир… Как начинаю думать, что это — навсегда…

— Хочется назад, в Иерусалим?

И.Д.К. помолчал.

— Нет, ты знаешь, не хочется. Если ты о ностальгии, то ее нет. Может, пока нет. Код должен был такие вещи предусматривать. Хотя… Кто может сказать, что предусмотрел и чего не предусмотрел Код…

— Ребята, — сказала Людмила. — По-моему, вы вообразили, что нам тут жить вчетвером. Илья — главный муж, а мы… Диночка, я не против быть просто другом дома. Но вы забыли — за нами идет народ. Не пойдет, а уже идет. Вас не было на Земле полгода. В тот день, когда ушел Мессия… Уходили миллионы. И не только евреи. Где сейчас все эти люди? И что станет с ними — здесь? Это же поломанные судьбы, жизни…

— Когда евреи уходили из Египта, тоже наверняка сломались тысячи судеб, — сказал И.Д.К.

— Ребята, я читала Библию. Евреи знали, от чего уходят. Это был не инстинкт, не какой-то там Код, с которым нет сладу. Они боролись за свой уход, вроде наших диссидентов и отказников. А сейчас все иначе…

— Знаешь, Люда, я склонен больше полагаться на разум инстинкта, чем на разум сознательного поступка. Наши отказники стремились в Израиль сознательно, а там, приехав, разочаровывались, и не было у них тормоза от разочарования, потому что все шло от разума, поступок был осознан. Именно потому он был поступком. А если бы их вел инстинкт, на новом месте им было бы куда проще.

— Может, ты и прав, — пожала плечами Людмила. — Я не о себе говорю, а о других, кто придет следом. Мне здесь хорошо. Я не анализировала — почему. Но хорошо. Спокойно. А ты, Илья, это вполне серьезно — о телевизоре и диване? Тебя это гложет?

— Нет. Просто думается — хорошо бы телевизор. Но чтобы из-за этого впадать в панику…

— Мама, — сказал Андрей, глядя в сторону леса, — там какие-то люди.

Обе женщины отреагировали одинаково — сделали шаг вперед, и Андрей оказался у них за спиной. Из полумрака на открытое место вышел человек — высокий мужчина лет пятидесяти в черном костюме-тройке. За ним шла женщина, одетая столь же изысканно — на ней было вечернее платье, сиреневое с блестками, шею украшало жемчужное ожерелье. Женщину смущало поведение ее спутника, не выполнявшего обязанности джентльмена; он должен был поддержать ее, открыть перед ней дверь в этот странный мир, а он шел впереди — не джентльмен, но мужчина-охотник.

— Господа, — крикнул мужчина, — не скажете ли, где мы? Если не название местности, то хотя бы — какая планета! На Землю не похоже, разрази меня гром!

— Ричард! — осуждающе воскликнула женщина, но Ричард и бровью не повел.

— Там, в лесу, — сказал И.Д.К., — вы одни или есть кто-нибудь еще?

— Вот еврейская привычка отвечать вопросом на вопрос. Даже здесь, — улыбнулся Ричард.

— Планета называется Саграбал, — сказал И.Д.К., тоже неожиданно для себя улыбнувшись, — и, разрази меня гром, если я знаю, откуда мне это известно.

— Великолепно! — мужчина наклонился и погладил траву как прильнувшую к ноге собаку. Потом, будто вспомнив, наконец, о своих обязанностях джентльмена, подал руку своей спутнице и повел ее вперед, трава расступалась, обозначая путь, закончившийся в полуметре от И.Д.К. Мужчины пожали друг другу руки.

— Моя жена Джоанна, — представил Ричард свою спутницу. — Отвечаю на ваш вопрос: мы оказались в лесу полчаса назад, а до этого были на приеме у американского посла. Кто-то бросил клич, мол, чего ждать, Мессия указал путь, и нужно уходить прямо сейчас. И все почувствовали — да, это так. Инстинкт, господин…

— Илья Купревич, — сказал И.Д.К. — Это моя бывшая жена Людмила, это моя будущая жена Дина, а это мой сын Андрей от первого брака.

— О! — сказал Ричард, улыбаясь Людмиле. — Я видел вас… Где же я вас видел?

— По телевизору, — подала голос Джоанна, успевшая уже поцеловать Дину в щеку. — Мы смотрели передачу из Израиля, выступал Мессия, а вы, душечка…

— О! — еще раз сказал Ричард. — Ну конечно. Мы попали в хорошую компанию! Может быть, и сам Мессия с вами? Это было бы замечательно, потому что тогда было бы на кого свалить ответственность. Я ведь больше исполнитель. Мы с Джоанной потому и ушли из леса, что я понял — мне грозит стать лидером.