Переговорил с Ломако П. Ф., председателем Госплана СССР, по всем вопросам плана республики на 1965 год: Тот обещал поддержать по многим вопросам. В разговоре со мной он несколько раз порывался рассказать о его разговоре с Брежневым по «делу» и все же в разговоре до конца не раскрывался; видимо, чего-то опасался, но вместе с этим хотел дополнительно получить какие-то сведения.

Был на большом консилиуме, отметили, что у меня сильное общее нервное и физическое перенапряжение. Да я и сам чувствую большую моральную и физическую нагрузку. Очевидно, надо себя немного «пощадить», дать немного передохнуть. Сам чувствую большую усталость, так и до срыва недалеко.

Принял Балашова, директора Полтавского института свиноводства. Он написал обстоятельную записку по поводу того, что можно в нашей стране сделать по продуктивности свиноводства, если будут в достатке надлежащие корма (а не директивы и указания). Показал на примерах несостоятельность непрерывных ссылок на заграничный опыт по развитию свиноводства. Поручил специалистам поработать над запиской Балашова, отшлифовать ее и направить для сведения и ознакомления в ЦК КПСС.

Принял Шевеля Г. Г., заведующего отделом пропаганды ЦК КПУ. Обсуждали вопросы организации выпуска разоблачающих материалов — брошюры, сборники, книги по буржуазным украинским националистам. Центр буржуазной националистической пропаганды находится в Кёльне (ФРГ).

11–20 сентября 1964 года. Из Софии позвонил наш посол Органов и сообщил, что наша парламентская делегация, которая находится в Болгарии, возвращается на родину. Делегацию возглавляет Л. И. Брежнев. Он вместе с делегацией предполагает сделать остановку в Киеве на два-три часа. Состав делегации — четыре основных и семь сопровождающих товарищей.

Органов просил встретить делегацию и оказать ей знаки внимания. Выехал встретить делегацию в Бориспольский аэропорт, затем поехали вместе с Брежневым посмотреть город и в ЦК КПУ, где я имел довольно «острую» беседу по затеянному «делу». Я сказал, что в «дело» посвящено слишком много людей и промедление его решения чревато большими неприятностями ни в чем не повинных людей. Брежнев пытался что-то объяснить, но все было довольно невнятно и даже «подозрительно».

Я ему твердо сказал, что надо отступить от затеянного, спустить на тормозах или же смелее двигать «дело», нечего держать людей в подвешенном состоянии. Мне показалось, что на такую постановку вопроса Брежнев реагировал болезненно. На аэродроме вся делегация и встречающие ее пообедали, и делегация улетела в Москву. На прощание Брежнев мне сказал: «Ты, Петро, не беспокойся. Мы принимаем все меры, но как подойти к решению этого «дела», еще не знаем, дополнительно будем советоваться».

Сообщили печальную весть: в ОКБ-473 (Антонов О. К.) при летных испытаниях самолета Ан-8 произошла катастрофа, самолет разбился и сгорел. Погибло 7 человек экипажа, молодые, здоровые, умелые люди. Очень жаль. Составлена комиссия для расследования причин катастрофы. Переговорил с О. К. Антоновым и выехал на место катастрофы вместе с ним. Впечатление жуткое — обломки, куски обгорелого металла разбросаны на большой площади, моторы вошли в землю на 1,5–2 метра. На земле лежат обгорелые куски человеческих тел, трудно кого-либо опознать. Беседовал с членами комиссии, пока никакого заключения или выводов о причине катастрофы они не могут сделать. Тяжело смотреть на все это. Антонов буквально подавлен, старался его как-то поддержать, все же когда-то работали вместе, и мне его натура хорошо известна.

Принимал Корнейчука А. Е. Он сейчас председатель правления Союза писателей Украины. Беседа шла о предстоящей встрече с руководством творческой интеллигенции. Вся творческая интеллигенция и тем более руководство с большим одобрением встретили это предложение ЦК КПУ. Обсудили вопрос о достойной встрече 50-летия советской власти и ряд других вопросов, в частности о литературном наследии Ванды Василевской и Максима Рыльского. О памятнике Ванде в связи с ее 60-летием. Он мне рассказал, что сын Гната Юра, специалист по английскому языку, не может найти себе работу, и это вызывает возмущение. По всем вопросам дал задание аппарату ЦК подготовить предложения, чтобы решить их положительно.

Рассматривал вопросы перестройки села по городскому типу, о планировке и архитектурном оформлении застройки села, строительстве культурно-бытовых объектов на селе. Города наши отстали, а села от городов отстали на двести лет. Очень много надо работать, трудно, но начинать надо. Ибо пока что одни разговоры, и они будут длиться долго по поводу стирания разницы между городом и деревней.

Удивительное однообразие освещения всех вопросов и изложения материалов в газетах «Правда» и «Известия». Какая-то «серая тоска», а ведь эти газеты определяют политику нашей прессы.

Это был канун — «лебединая песня» Хрущева. Для него не наступила физическая смерть, но политическая была близка, и ее организовал Брежнев, Хрущев хотя что-то и чувствовал, но не знал, что это было его последнее выступление как политического руководителя. Вопрос был, по существу, предрешен. И все это проходило в политических интригах, тайно, за его спиной. В протоколах, стенограммах отражается в какой-то мере ход тех или иных важных событий, тем более событий политического характера. Но протоколы и стенограммы составляются людьми, затем все эти записи редактируются, просматриваются, шлифуются, одним словом, корректируются в «должном направлении». В таких «документах» отражается только суть вопросов, и в силу сухости, сжатости «освещения» вопроса много остается в глубокой тени, а часто просто покрыто мраком «политической ночи», суть которой никогда никто не в состоянии знать и не в силах разгадать. Этому могут помочь память, личные записи самих участников этих «мероприятий».

Официальные записи производятся строго по установленному порядку, в них нельзя отразить переживаний, эмоций, чувств людей, их истинного отношения к происходящим событиям. Могут сказать, а как же «оживление» и возгласы в зале, смех, поддержка, возмущение или одобрение, наконец, как у нас принято говорить — «бурные аплодисменты, все встают»? Все это и другое может иметь место, но, к нашему счастью, оно не отражает истинного положения вещей. Часто это вызывается приливом мимолетных чувств или же желанием не отстать от «общего порыва одобрения». Очень часто бывает, что после «бурных аплодисментов и вставания» начинается подлинное и острое обсуждение происходящих событий и уже с глубоким анализом, а не под влиянием легкого порыва и эмоций. Политик-руководитель, который легко поддается эмоциям, лести и честолюбию, глубоко ошибается в истинной правдивости всех этих подчас «бурных» проявлений, в особенности в его личный адрес. Жизнь, тем более политическая жизнь, очень сложная и довольно коварная штука. Среди «политических деятелей», даже единомышленников всегда происходят сложные взаимоотношения, глубоко скрытая борьба и рознь, и рано или поздно все это выливается наружу с определенными и значительными последствиями и «политическими результатами». Так обстоит дело с истинными переживаниями, чувствами не протоколов и стенограмм, так, как нам часто диктуют сами обстоятельства и жизнь. На пленумах, съездах, сессиях преобладающая масса людей не знает да и не может знать всех тонкостей действия пружин закулисной политики и сложного механизма игры.