Он стоял прислонившись плечом к дверному косяку. Одну ладонь держал в карманах брюк, в пальцах второй, сжимал сигарету, которую поднес к губам и, выдыхая дым слегка наклонил голову в сторону, из-за чего стало видно адамово яблоко.

Я первый раз видела, как Брант курил, но сейчас от оборотня вообще исходило нечто странное. Брант был другим. На лице ни одной эмоции и глаза полностью непроницаемые. Жуткие.

— Пожалуйста, уходи. Я устала повторять. У меня есть истинный и я сожалею о прошлой ночи. Мне было неприятно и больно. Я больше не хочу даже видеть вас, — хотела сказать уверенно, но под взглядом Бранта, мой голос дрогнул.

Он ничего не ответил. Поднес сигарету к губам, наполняя легкие дымом. Выдохнул рванное, серое облако и пепел струсил на пол.

Может, из-за слов учителя, а, может, еще почему-то, но сейчас, смотря на Бранта я замечала то, что ранее не видела. На правом веке у него шрам. Будто когда-то давно, когда оборотень еще был ребенком, оно было порвано. Будто ему его порвали пока вырывали глаза.

Я опять мотнула головой. Попыталась прогнать из головы эти мысли. Но множество явных и еле заметных шрамов на его теле, уже теперь не давали мне покоя. И сейчас я понимала, почему Арон и Брант ненавидели людей. Потому, что их самих эти самые люди пытались сделать человеком, раз за разом пытаясь убить звериную сущность – пытаясь убить Бранта.

«Он чудовище» — у меня в голове пронеслись слова мастера.

Не человек. Не оборотень. Практически Бог.

Бог, наполненный яростью и безжалостностью. Тот, кого еще с самого детства лишили чувств, раз за разом убивая.

Я закрыла глаза. Игнорировать. Мне нужно его игнорировать.

«Он куда сильнее и опаснее, чем кажется. Тысячелетний оборотень» — вновь пронеслись в голове слова учителя. Почему они сейчас возникли у меня в сознании? Почему?

Только спустя несколько секунд я поняла этому причину. Барьер находился прямо перед дверью, а Брант стоял в дверном проеме. Практически в комнате. Сюда барьер не должен был его пускать.

Я резко открыла глаза и подскочила на месте. Уже сейчас Брант стоял лишь в нескольких шагах от меня.

— Где твой истинный? – Брант отбросил окурок в сторону. Голос ровный. Спокойный. Но ярость пропитала воздух.

— Где твой истинный? – Брант отбросил окурок в сторону. Голос ровный. Спокойный. Но ярость пропитала воздух.

— Как ты сюда вошел? – я чувствовала, что барьер не исчез.

Окинув комнату взглядом, увидела, что магия на стенах шла бликами, явно покрываясь трещинами от того, что в комнате находился тот, кого она сюда не должна была пускать. Но так же я чувствовала, что это разрушение было обоюдным. Я вообще не понимала, как Брант мог тут находиться, но это должно было причинять ему невыносимую боль, хоть я бы и не сказала, что он сейчас чувствовал хоть что-то помимо ярости. Или кроме нее больше ни на что не обращал внимания.

— Уходи, Брант, — сказала, сжав ладони в кулаки.

— Истинный. Где он? – оборотень продолжал обжигать меня мрачным взглядом и сейчас, как никогда, напоминал кровожадного зверя.

— Зачем тебе это знать? Тебя еще не покинуло желание попользоваться мной на его глазах? А если я не скажу? Вы опять натравите на меня всю академию? Или вновь отхлестаете ремнем? — я сжала губы в одну тонкую линию.

Заметила, что Брант еле заметно приподнял одну бровь, но не стала на этом акцентировать внимание. Возможно, он не знал о том, что Арон считай ни за что отшлепал меня ремнем до такой степени, что я только недавно смогла нормально сесть. Или Бранту было неизвестно о том, что Арон позволил всем и каждому в академии издеваться надо мной. Все равно Брант был не лучше. Да и я не разделяла их поступки на то, что сделал Брант или Арон. Они одно целое и их поступки это дело рук обоих.

— Я не скажу тебе, где мой истинный.

— Я все равно его найду, — Брант оскалился. Мягкий намек на то, что мне следовало быть хорошей девочкой. Но я не могла и не хотела быть ею.

Я ни на мгновение не забывала о том, что теперь являлась невестой Дрейка Арга. И я не была глупой. Понимала, что свадьбу, несмотря ни на что, навряд ли можно будет отменить. Ведь Арг желал войны. Этому могла послужить любая причина. Особенно, отказ.

Нет, этой свадьбы не желала. Хотела сосредоточиться на мыслях о том, как ее разорвать, а эта истинность лишь мешала. Усугубляла ситуацию. И голову в очередной раз наполняло волнение за Кину и чувство вины перед ней загрызало. Без брака с Ароном она умрет. Станет гонима своей стаей и презираема чужими. В таких условиях оборотни долго не жили. Им были нужны стаи.

— Ты не найдешь моего истинного. Он не в академии, — я отрицательно помотала головой и шумно выдохнула. – Им является один из лордов королевства Акоры и именно его женой я стану. Если хочешь, почитай про нашу свадьбу в газете академии.

— Ты поэтому так спешила покинуть Дюран? – Брант еле заметно прищурил глаза. – К нему спешишь?

— Да. К нему спешу. Хочу, чтобы поскорее состоялась наша свадьба, — я еле сдержала иронию, которая так и норовила пропитать мои слова.

— Ты останешься тут.

— Запретишь мне покидать Дюран? – я улыбнулась. Правда, улыбка была далеко не веселая. – Я тебе не принадлежу и ты не можешь что-либо запрещать мне. Пожалуйста, пойми это и прими. Я уже столько времени пытаюсь нормально объяснить тебе и Арону, что между нами невозможна связь. Никак невозможна. В близости с вами мне больно.

— Ты кончила на моем члене, девственница, — я все еще не знала, что означало «кончила», но понимала, что это что-то пошлое. И щеки тут же залил предательский румянец.

— Я уже не девственница. Кому, как не тебе это знать, — зашипела. – А вот чего ты действительно не знаешь, так это того, как мне было неприятно прошлой ночью. Да, между нами была близость и мое тело отвечало, но несмотря ни на что эта близость мне удовольствия не принесла. Потому, что это невозможно. Я до сих пор чувствую себя плохо. Ты это понимаешь? Против судьбы нельзя идти. Я могу быть только со своим истинным.

— Мне плевать на судьбу.

— А мне нет. Видишь эту метку? – я оттянула воротник блузки и показала татуировку. – Это знак, что я принадлежу одному единственному мужчине и только с ним могу быть.

Брант ничего не ответил, но я вздрогнула, увидев, что он начал расстегивать рубашку.

— Зачем ты это делаешь? – настороженно спросила.

Оборотень не ответил. Снял с себя рубашку и небрежно отбросил в сторону. И в этот момент я почувствовала острую необходимость увеличить расстояние между нами.

Я подскочила на кровати и ловко спрыгнула на пол, стараясь не обращать внимания на то, как они подрагивали и на то, как внизу живота сильно ныло в очередной раз, напоминая о том, как эти двое прошлой ночью «развлеклись» со мной.