В ноябре — декабре 1972 года в Тель-Авив в штаб-квартиру «Моссада» поступило срочное донесение от одного из глубоко законспирированных агентов в ФАТХ о том, что Хусейн Абд эль-Хир намеревается в ближайшее время вылететь из Дамаска в кипрскую столицу Никосию. Рассматривались две возможные причины его поездки на Кипр. Встреча с одним из сотрудников советского посольства в Никосии или новое назначение представителем ООП и ФАТХ на Кипре. Управление специальных операций «Кейсария» не могло не воспользоваться представившейся возможностью.

Начиная с 1960-х годов Никосия была переполнена всякого рода темными личностями из мира шпионажа и террора. Каждая уважающая себя спецслужба считала необходимым обозначить свое присутствие в Никосии. Агенты Советского Союза, Соединенных Штатов, Восточной Германии, Великобритании, Болгарии, Испании, Сирии, Египта и других стран плотно обосновались в этом островном государстве. Не были исключением палестинцы и израильтяне. Что касается израильского «Моссада», то он традиционно имел в Никосии очень сильные позиции. Удобное геополитическое положение Кипра и невмешательство местных властей во внутренние хитросплетения иностранных спецслужб создавали исключительные условия для управления своими ближневосточными агентурами из Никосии. Шпионы, предатели, авантюристы и беглые преступники облюбовали остров, на котором практически весь год светило солнце. Иногда в Никосии среди ночи находили труп, изрешеченный пулями, но кипрская полиция предпочитала не вмешиваться, что весьма устраивало как иностранные спецслужбы, так и прочих пришлых «бродяг».

С одной стороны, Абд эль-Хир был легкой мишенью. Он жил в пятизвездочном отеле, поскольку не успел снять постоянное жилье. Он не был вооружен и не держал при себе охрану. Последние годы до его приезда на Кипр вся его деятельность сводилась к поддержанию связи между ФАТХ и КГБ. Абд эль-Хир напрямую не принимал участия в террористических акциях и был уверен, что о его членстве в «Черном сентябре» никому не известно. Это придавало ему уверенность и делало его неосмотрительным. Но с другой стороны, в городе, напичканном агентами всевозможных спецслужб, где каждый твой шаг мог контролироваться конкурентами, установить постоянную слежку было достаточно непросто.

Сразу по прибытии в Никосию Хусейн Абд эль-Хир остановился в просторном люксе отеля «Олимпик», расположенного на бульваре Президента Макариоса. Майк Харари со своими людьми снял номер в соседнем отеле, из окон которого можно было, не привлекая внимания, вести круглосуточное наблюдение за жилищем Абд эль-Хира. В послеобеденные часы 24 января 1973 года, когда номер Абд эль-Хира пустовал, сотрудники «Кешет» проникли внутрь и установили пластиковую взрывчатку у изголовья его кровати, спрятав ее в стенном ночнике. Приводное устройство было вмонтировано под его матрацем. Взрыв мог произойти только в том случае, если Абд эль-Хир ляжет в кровать, тогда под тяжестью его тела соединятся два контакта и замкнут цепь. Но чтобы избежать случайных жертв, взрыв, как и в случае с эль-Хамшари, мог произойти только при наличии электронного сигнала, посланного с пульта дистанционного управления. Место закладки смертоносного заряда было выбрано вполне целенаправленно. Если бы взрывчатку заложили под кроватью, то не было бы стопроцентной уверенности в успехе покушения, а усиливать заряд специалисты «Кешет» не хотели, чтобы избежать дополнительных жертв.

В отель «Олимпик» Хусейн Абд эль-Хир вернулся за полночь и сразу поднялся в свой номер. Сотрудник «Кейсарии» сидел в машине перед фасадом отеля и ждал условный сигнал от группы наружного наблюдения. Он видел, как в окнах номера Абд эль-Хира зажегся и спустя несколько минут погас свет. Получив условный сигнал, он выждал еще минуту и только после этого нажал на кнопку пульта дистанционного управления. Спустя мгновение раздался глухой хлопок и ослепительная вспышка. Взрыв разорвал тело Абд эль-Хира на куски. Поначалу в отеле никто ничего толком не понял. Лишь только после того, как был потушен пожар в номере, пожарные обнаружили наполовину обуглившиеся части тела, разбросанные по всей комнате.

Майк Харари, наблюдавший за происходящим из окна соседнего отеля, спокойно задернул штору и не торопясь принялся собирать вещи. Список операции «Гнев Божий» пополнился еще одним именем.

Убийства Ваэля Звайтера, доктора Махмуда эль-Хамшари и Хусейна Абд эль-Хира, совершенные в разных странах с промежутком в полтора месяца, имели общий почерк. Высокопрофессиональная группа киллеров методично уничтожала лидеров ФАТХ и «Черного сентября». У палестинского руководства ни на секунду не возникло сомнения, что за всеми тремя убийствами стоял израильский «Моссад». Но «Черный сентябрь» не попытался залечь на дно, а, в свою очередь, выслеживал сотрудников «Моссада».

После покушения на офицера «Моссада» Цадока Офира, работавшего в Бельгии под дипломатическим прикрытием, Управление оперативного планирования «Цомет» разработало специальные инструкции по безопасности для своих сотрудников в Европе и других частях мира. Каждого оперативного сотрудника, отправлявшегося на встречу со своим информатором, должен был сопровождать опытный телохранитель. Эти инструкции следовало неукоснительно соблюдать вне зависимости от места встречи, личности информатора и степени доверия к нему. Но обеспечить телохранителями весь штат сотрудников европейского отдела за короткий срок было практически невозможно. И пока «Моссад» продолжал нести потери.

Простое совпадение, но через день после ликвидации Хусейна Абд эль-Хира израильские спецслужбы получили очень болезненный удар, нанесший европейской агентуре «Моссада» колоссальный урон. В самом центре Мадрида, средь бела дня, на глазах у десятков прохожих агентами «Черного сентября» в упор был расстрелян резидент отдела ФАХА Барух Коэн. Основной задачей отдела ФАХА была борьба с терроризмом, в частности вербовка палестинских студентов, обучавшихся в европейских университетах. В начале 1970-х годов в Израиле был выпущен фотоальбом, посвященный героям Шестидневной войны (1967). На одной из страниц издателями опрометчиво была помещена большая фотография Баруха Коэна в форме офицера Армии обороны Израиля. Злополучный фотоальбом попал в руки палестинских террористов практически сразу после поступления его в продажу. Для разведчика-нелегала, работавшего в Европе против «Черного сентября» и ФАТХ, это было равносильно отсроченному смертному приговору. Так же, как и израильтяне, палестинцы методично собирали информацию о сотрудниках израильских спецслужб и офицерах Армии обороны Израиля.

Барух Коэн родился в Хайфе в 1942 году в еврейской семье, жившей в Палестине уже пять поколений. Бытовой арабский язык для евреев, проживавших в Палестине, был таким же родным языком, как и русский для евреев Российской империи или французский для евреев Франции. Поэтому в своем доме арабский язык он слышал чаще, чем иврит, на котором его родители говорили не очень хорошо. В 1965 году после окончания срочной службы Барух Коэн как «носитель языка» был приглашен в Арабский департамент общей службы безопасности ШАБАК. В качестве оперативного сотрудника службы безопасности он прекрасно зарекомендовал себя, работая с палестинским населением в северных районах Израиля. По окончании Шестидневной войны (1967) Барух Коэн был повышен в должности до регионального координатора на оккупированных территориях Западного берега реки Иордан, фактически занимая пост военного губернатора Шхема. Поскольку Барух Коэн рос среди палестинцев, он очень хорошо знал не только арабский язык, но и местный менталитет, благодаря чему у него сложились очень хорошие отношения с населением. Палестинские арабы между собой никогда не произносили его имя, а уважительно и со страхом звали просто — «капитан». Во многом благодаря созданной им агентурной сети информаторов на Западном берегу реки Иордан и на севере Израиля в ноябре 1972 года израильской контрразведкой была раскрыта действующая внутри страны марксистско-арабо-еврейская шпионская сеть сирийской разведки, возглавляемая 25-летним студентом Хайфского университета евреем Уди Адивом [76] и владельцем хайфского книжного магазина палестинцем Даудом аль-Турки. Когда палестинский террор стал угрожать израильским и еврейским объектам в Европе, Баруха Коэна пригласили работать в «Моссад».