Потратив еще несколько минут на уговоры, вырываю наконец у Фрунзе обещание непременно испробовать это средство.

– Специально за ним человека в Лондон гонял! – говорю напоследок. – Не хочется, чтобы все труды зря пропали. Не манкируйте своим здоровьем, прошу вас! А если опасаетесь неизвестного средства, то пусть ваши лечащие врачи найдут специалиста по восточной медицине и проконсультируются с ним. Но самое простое доказательство – вот.

И с этими словами отколупываю кусочек от пластины мумие и сую себе в рот, запив глотком воды из стакана, стоявшего рядом с графином на столе.

Мы попрощались по второму разу. Покидая кабинет наркомвоенмора, чувствую себя как выжатый лимон. Да, нелегко даются разговоры с такими фигурами! А дальше… Дальнейшее будет зависеть уже не от меня. Мне припомнилось, что в известной мне истории язва у Фрунзе и так зарубцевалась, а источником болей, которые принимались за приступы язвенной болезни и которые привели его на операционный стол, оказалось воспаление после не слишком удачной операции по удалению аппендикса, перешедшее в перитонит. Но, может быть, прием мумие сумеет предотвратить развитие перитонита? Оставалось только надеяться.

Разумеется, я рисковал – рисковал тем, что возможный неблагоприятный оборот со здоровьем Фрунзе припишут моему вмешательству. Однако ведь и невмешательство тоже чревато последствиями…

Сегодня утром на работе читаю свежую «Правду». Так, чего тут интересного? Дежурная передовица ко дню рождения В. И. Ленина. Да, сегодня же двадцать второе апреля! Быстро пробегаю глазами: никаких новых политических установок не видно. Однако рука Николая Ивановича чувствуется – явный упор на благодетельность ленинской новой экономической политики. А вот публикацию выступления В. В. Куйбышева на первом заседании коллегии только что образованного Всесоюзного комитета по стандартизации при СТО СССР читаю более внимательно. Первое впечатление – «чешет, как по писаному». Почему именно такое впечатление? Да потому, что то и дело вылавливаю в речи главы нового комитета слегка измененные пассажи из своей собственной записки о стандартизации. О! Оказывается, более месяца назад, пока я был еще на сборах, СССР присоединился к Международной метрической конвенции. Что же, могу себя поздравить – в этом времени и создание комитета по стандартизации, и присоединение к метрической конвенции произошли примерно на полгода раньше. Пустячок, конечно, а приятно. Да и замах на работы по стандартизации у новоиспеченного комитета более солидный, чем было там. Смею надеяться – тоже с моей подачи.

Однако нынче мне не до стандартов. Нынче у нас аврал: спешим успеть закруглить все вопросы по подготовке кадров для народного хозяйства, которые надо выкатить на предстоящую партконференцию, а затем и на Пленум ЦК. Всю последнюю неделю почти только этим и занимаюсь. Грех жаловаться – коллегия в комитете по трудовым резервам подобралась солидная, и из нее можно соорудить неплохой таран, способный сносить различные бюрократические преграды. Как же: в коллегии состоит член Политбюро (Троцкий), да и нарком просвещения Луначарский – тоже величина немалая. А еще в коллегию входит один из четырех секретарей ЦК. В текущей истории на прошедшем XIII съезде в результате хитросплетения внутрипартийных интриг Надежда Константиновна Крупская неожиданно заполучила этот пост и теперь отвечает за политпропаганду, курируя работу отдела пропаганды ЦК, Главполитпросвета (который сама и возглавляет) и партийной печати. Хотя должен заметить, большинство практических вопросов сначала приходится прорабатывать не с этими фигурами, а в основном с представителями Наркомтруда и ВЦСПС. Зато когда выработанные решения надо пробивать, вот тут и наступает время пускать в ход тяжелую артиллерию.

Поначалу мои отношения с Крупской выстраивались непросто. Меня настораживало ее чересчур рьяное отношению к соблюдению идеологической чистоты в воспитании подрастающего поколения, вплоть до кампании изъятия из школьных библиотек «подозрительной» классики и даже вполне невинных детских сказок вроде «Аленького цветочка». Хотя, с другой стороны, ее усилия по поддержке детских домов, обеспечению воспитания детей с дефектами здоровья, по развитию школьного самоуправления и пионерского движения нельзя было не приветствовать (кстати, она не считала нужным стыдливо замалчивать родство пионерского движения со скаутским). Надежда Константиновна же, давно знакомая с Осецким по годам эмиграции, разумеется, никак не могла забыть мою (то есть Осецкого конечно же) размолвку с Ильичом в двенадцатом году.

Однако необходимость срочного решения массы практических вопросов заставила нас быстро притереться друг к другу. На одном из первых заседаний, когда мною был представлен черновой расчет потребности в новых помещениях, ставках преподавателей, в выпуске учебных пособий для развертывания сети фабрично-заводских училищ, технических вузов и втузов и расширения приема в уже существующие, Надежда Константиновна с тоской вздохнула:

– Несмотря на мои хорошие отношения с Сокольниковым, Гриша ни копейки не даст сверх утвержденного бюджета. Можно даже и не просить. Боюсь, и на следующий финансовый год он постарается прибавить как можно меньше. У нас даже на элементарную ликвидацию безграмотности денег катастрофически не хватает. Без принципиального решения ЦК мы не получим вообще ничего, и даже с таким решением он будет упираться до последнего.

Нечто в этом роде было вполне ожидаемо, и поэтому мною был заготовлен обходной маневр:

– Кое-что мы можем сделать и без бюджетного финансирования. Но для этого нужно пробить решение целого ряда вопросов. – И принимаюсь перечислять: – Во-первых, нужно разрешить предприятиям и трестам отчислять определенный процент прибыли на содержание своих фабрично-заводских училищ, а также вузов и втузов, создаваемых на базе заводов, исключив соответствующие суммы из расчета налогообложения. Во-вторых, надо разрешить передавать для обучения также материальные средства – сырье, станки, оборудование, мерительный инструмент и так далее. В-третьих, следует разрешить предприятиям содержать мастеров фабрично-заводского обучения на ставках своего персонала. В-четвертых, надо ввести такой порядок, при котором все изделия, изготавливаемые обучающимися в ФЗУ, вузах и втузах в порядке производственной практики, реализуются этими учебными заведениями, а вырученные средства поступают на их баланс для финансирования учебной работы.

Прерываюсь и смотрю на реакцию Крупской.

Но первым реагирует представитель ВЦСПС:

– А не начнется эксплуатация труда учеников для зарабатывания денег? В ущерб учебе?

– Вот и займитесь-ка, голубчик, тем, чтобы исключить такого рода уклоны! Это ведь как раз ваше, профсоюзное дело, – замечает Надежда Константиновна. – А предложения товарища Осецкого дельные, и нам тут надо срочно готовить проекты документов, согласовать их в Наркомтруде, ВЦСПС, Наркомфине, Наркомпросе и ВСНХ, да и выносить на Совнарком.

– Боюсь, при наших советских порядках мы затянем это дело и к новому учебному году ничего не успеем, – огорченно качаю головой.