Хотя, чего им будет-то? Не по кислоте ведь бегал...

Подвесная система тоже не слишком пострадала, так что сейчас я ее от крови слегка почищу, и пойдет.

Имелась, к слову, и запасная, но переподгонять ее было очень долго.

Распихиваю по карманам все нужное, втыкаю в плоский порт у себя за спиной, на броне, адаптер от шлема, подключаю его.

Все. Вот теперь повоюю.

Будь у меня все это добро раньше — можно было бы и не париться с бустом.

А тот комплект, что достался трофеем — был изрядно поврежден, и мог выполнять только базовые вещи. К тому же то была гражданская версия, а мой — списанный после всего-то трех лет службы, настоящий, армейский, для спецподразделений.

По прочности не уступает, в общем-то, шлему «Катафракта», и, зуб даю — легко интегрируется с ним. Правда, не очень понятно, как я влезу в броню с этой клешней. Ну, на крайняк, побегаю в своей привычной.

Все, можно выползать на свет божий. Я похож на несвежего покойника, зато вооруженного до зубов.

Пощелкивая «когтями» и привыкая постепенно к новой руке, пошагал по коридору к мастерским дока, — больше моим быть просто негде.

Пока шел, обратил внимание еще на один тревожный симптом: дышать тяжеловато, воздух спертый, и света действительно нет. Вернее, он есть, только очень слабый. Лампы горят даже не в вполсилы, а едва светят.

Зато в мастерской светло, как днем, что опять заставляет меня морщиться.

К слабому освещению я уже привык, а тут, едва переступил порог, сразу же поморщился — режет глаза и вызывает безотчетное желание пальнуть по лампам.

Фу-фу-фу, Фрэнки, нельзя! Остаточные явления состояния буста еще пару дней будут присутствовать — раздражительность, импульсивность и светобоязнь. Но не маленький ведь, надо себя в руках держать.

Ну-с…чего тут у нас?

Док со сварочным аппаратом носится вокруг шагохода, заканчивая его преображение.

Блин, узнать в этой штуке обычный «Китоврас» можно, только если знаешь, что это он и есть. Практически все подверглось тотальной переделке, причем переделке крайне «хулиганской» — с использованием всех запчастей подряд.

Док явно припер сюда и остатки платформы, и еще какие-то модули, и дополнительную броню.

Короче, теперь «Китоврас» был защищен очень даже прилично, хоть и крайне кустарно. Хм…а ведь получается, док удвоил слои брони, значит, сменил и реактор? Очень даже может быть.

Пулеметный блок демонтирован, его место заняла трехствольная штука, похожая на бомбарду, со знакомыми и характерными очертаниями — похоже, какая-то новая модификация аннигилятора дока.

Правая конечность была не просто рубящей рукой, на ней виднелись стволы как минимум двух огнеметов, а еще один торчал из-за плеча.

Во! Это по-нашему! Это я понимаю!

Два доспеха «Катафракт» стояли рядом с этим чудом инженерного гения, и над ними наш «злой гений» тоже успел поизгаляться.

В первом, видимо, предназначенном мне, загодя уже было подготовлено весьма аккуратное отверстие под клешнелапу.

На плечо была выведена знакомая по стволу и калибру штуковина, содержащая в себе остатки «Орла Красной Пустыни».

Док, блин…ну на хрена ж ты такую пушку испоганил, а?! Ну куда это годится?

На левой же руке установлено крепление как бы под винтовку, но позволяющее использовать ее одной рукой.

Шлем брони был заботливо снят и отставлен в сторону — его пересекала реально большая трещина.

— О, а вот и спящая красавица воскресла от поцелуя прекрасной принцессы! Мог бы и побыстрее очухаться, а то мы тут устали всяких гномов отгонять от твоей тушки.

М-да…док в своем репертуаре.

Видно, то ли рожа моя явно не располагала к шуткам, или же док интуитивно понял, что сейчас его будут бить, возможно, даже ногами, однако он тут же сменил тон.

— Кхе-кхе…как ты сейчас себя чувствуешь, Фрэнк? Все работает, все ощущается? Не знаю, чего ты там у себя включил, но у тебя ни одной «живой» мышцы не было — все порвано, разорвано. Я даже не подозревал, что человек в принципе на такое способен.

‒ А человек и не способен, — ответил я, — у меня ведь после модификаций мало что родного осталось… Впрочем, все равно без регенератора никуда…

— Слушай, Элен рассказала, чего ты там творил, и вот что хотел предложить… — вкрадчиво начал док, но я его тут же прервал:

— Предвосхищая вопрос — повторить я не смогу. Просто умру на месте.

‒ А жаль. Пригодилось бы, — вздохнул док. — Ну что же…так полагаю, будем действовать по плану? Хочешь поглядеть, что творится в ангарном модуле?

Вот жук! Как с темы на тему прыгает! А ведь боится, что я ему припомню тот наш диспут перед бойней в арсенале.

Не бойся, док…пока не бойся. Но я ничего не забыл…

Вслух, конечно же, я ничего не сказал, наоборот, поддержал начатую им тему.

‒ Конечно. Что, вы восстановили доступ к камерам?

‒ Не совсем. Воспользовались твоей идеей с дронами-разведчиками, и загнали оставшихся трех в помещения ангара. Короче, сам смотри…

Рик нажал кнопку на появившемся у него в руке пульте, явно демонтированном со скафандра, и даже догадываюсь, с какого…

Мародер хренов!

А спроси его: «Какого, собственно, хрена?», и ответит: «Ну тебе ж все равно рука уже не нужна, чего ты, в самом деле?».

На стене засветился экран, поделенный на четыре «картинки», на одной из них была статичная картинка лифта, а на остальных трех — изображение ангарных палуб, причем исключительно в зеленом цвете.

Ага, понял — ПНВ.

Даже при таком качестве изображения я смог заметить тварей, и насчитал как минимум два десятка, причем по-настоящему крупных. Сколько же там еще мелких?

А сколько не попало на камеру? Сколько прячется?

Но не это меня сейчас заботило. Спустя минуту наблюдений, я заметил одну странность — все существа, видимые камерой, ходили и ползали, не отдаляясь от некой точки, как будто солдаты на патрулировании.

Черт! Да это ж и есть солдаты. Охранники, точнее, причем матерые.

А охраняют они…

‒ Док, покажи мне корабль!

‒ Момент, передвину дрона.

Изображение задергалось и двинулось вперед. Похоже, ПНВхи на дронах были слабенькие, и попросту не «били» далеко. Несколько метров, и дальше, словно в тумане все.

Нужно было только подойти ближе, тогда можно было что-то различить.

Через пару минут показались лишь очертания, а затем и весь корабль, стоявший в ангаре. А старый звездолет по-своему был красив и необычен. Не видел таких раньше…

Четыре цилиндрических двигателя крепились к кормовому отсеку, словно бы поднятому над остальным корпусом.