Примерно к полудню моя река стала гораздо шире и спокойнее, да и местность заметно изме­нилась. Стало больше леса, исчезли выпиравшие из земли валуны. Потом, к моему огорчению, река вообще разделилась на несколько рукавов, я с яв­ным опозданием понял, что забрел куда-то не туда. С сожалением подумал о том, что надо было взо­браться на дерево на каком-нибудь бугре и оттуда осмотреться. Можно и здесь, но оттуда я бы точ­но увидел гораздо больше. И почему умные мысли всегда запаздывают?

На дерево я все-таки взобрался. Рискуя сло­мать себе шею, влез на самую вершину и лишь < оттуда смог разглядеть на фоне далекой дымки какие-то призрачные строения. Город? Похоже. « А может, просто какие-то горы. Отсюда не разо­брать, надо подойти ближе. Заметив направление, я слез с дерева.

Сначала дорога была вполне терпимой, я шел часа три, делая редкие передышки да изредка срывая какие-то ягоды. Попробовал их с опаской,

но потом плюнул на все страхи и обирал каждый встретившийся кустик. Впрочем, водянистые яго­ды совершенно не утоляли голода и лишь дразни­ли мой аппетит.

Я понял, что забрался в болото, когда земля под ногами начала чавкать. Остановился, не зная, куда идти, потом снова влез на ближайшее высокое де­рево, огляделся.

Это и в самом деле был город, теперь я в этом не сомневался. До него оставалось не больше деся­ти километров, однако я тщетно высматривал под­ходящую дорогу — кругом, куда ни глянь, прости­рался лес с частыми проплешинами болот.

Пришлось рискнуть. Определив направление, я немного отдохнул и снова отправился в путь. До­вольно долго мне удавалось лавировать меж топей, ориентируясь по островкам деревьев, но вскоре я понял, что дальше дороги нет. Ноги вязли в болоте, я едва не потерял свои чудо-башмаки.

И куда теперь? Стоя на небольшом островке, я задумчиво огляделся. До города рукой подать, километров пять, не больше. Идти через болото? Рискованно, но что делать? Возвращаться назад и искать другой путь не было ни сил, ни желания. К тому же я помнил о помощи Богов — и, говоря откровенно, очень на нее рассчитывал.

Я знал, что потеряю обувь при первых же шагах по болоту, поэтому снял свои обмотки, связал их и повесил на шею. Еще раз оценил направление — и с осознанием того, что делаю величайшую глупость, шагнул в чавкнувшую под ногами жижу.

Минут сорок мне с горем пополам удавалось пробиваться вперед, хотя порой я проваливался почти до пояса — в такие минуты в сознание закра­дывался холодок ужаса. Но каждый раз мне удава­лось нащупать опору, и я, мысленно поблагодарив Бога за помощь, выбирался с опасного участка. Я да­же подыскал подходящий шест — двухметровый

ствол от погибшего деревца — и теперь чувствовал себя гораздо увереннее, к тому же местность ста­ла улучшаться, среди гнилого сухостоя появились даже отдельные живые деревья, что было очень хорошим знаком. Именно эта уверенность меня и сгубила: вместо того чтобы обойти очередную подо­зрительную проплешину в колышущемся травяни­стом ковре, я пошел прямо. Тут же провалился по пояс, торопливо шагнул дальше, стремясь нащу­пать опору, — и лишь тогда понял, что сделал глу­пость. Попытался вернуться — и не смог, лишь за­вяз еще глубже. Положил шест поперек, оперся на него, попытался выбраться — гнилой ствол хруст­нул и переломился пополам, я разом увяз по грудь. И с ужасом понял, что и в самом деле тону.

Наверное, так уж устроен человек: он до по­следнего момента отказывается верить в то, что его земной путь подошел к концу. Я тоже не ве­рил, не хотел верить, я все еще пытался выбрать­ся, но каждое мое движение лишь ухудшало си­туацию. Игра шла только в одни ворота: если я не шевелился, то погружался медленно, если трепы­хался, то тонул гораздо быстрее. В каких-то трех метрах от меня росло чахлое деревце, оно обещало спасение — но дотянуться до него у меня не было никакой возможности. И понесло же меня имен­но сюда...

Распластав руки по поверхности трясины, я смотрел по сторонам, стараясь найти способ вы­браться. Искал его — и не находил. Не было такого способа — осознав это, я понял и всю бесперспек­тивность своего положения. Я попался...

— Скверное положение, молодой человек. Очень скверное... — раздавшийся совсем рядом знакомый голос заставил меня вскинуть голову.

— Кот! — заорал я, чувствуя, что болотная жижа уже касается моего подбородка. — Помо­ги мне!

Это и в самом деле был Кот. Он сидел чуть в стороне на стволе поваленного дерева, его желтые глаза смотрели на меня с явной укоризной.

— Люди — очень странные существа, — ска­зал Кот и демонстративно зевнул. — Хоть бы по­здоровался сначала.

— Я тону! Неужели ты не видишь?!

— Почему же, очень даже хорошо вижу. Рад бы помочь, но как? — Кот пожал плечами, в дру­гое время это чисто человеческое действие меня бы восхитило. — И ведь всегда так: если есть в округе одно-единственное болото, то человек в него обя­зательно попадет. Хлебом вас не корми, дай по бо­лотам пошляться-.

Я не ответил, потому что вода уже коснулась моих губ, и лишь смотрел на Кота. Ну сделай же что-нибудь, шкура рыжая, сделай!

— Прямо беда с вами, — вздохнул Кот, потом примерился и перескочил на соседнее дерево, его когти впились в ствол.

Еще раз оглядевшись, он прыгнул снова, на росшее чуть правее меня деревце — именно до него я безуспешно пытался добраться. Медленно полез вверх, деревце качнулось. Осторожно пере­бирая лапами, Кот лез все выше, заставив дерев­це согнуться. Его вершина теперь качалась всего в паре метров надо мной, но и это было все еще слишком далеко.

Видно, это понимал и Кот.

— Обязательно вымажусь, — бормотал он, мед­ленно ползя вперед. Тонкий стволик под его лапа­ми ходил ходуном. — Вывожусь в грязи, как по­следний фарках... Я же не лурвик какой-нибудь, не привык я к таким трюкам... И зачем я вообще здесь оказался?

Вершина дерева была совсем рядом — чув­ствуя, что захлебываюсь, я изо всех сил рванул­ся вверх и ухватился за жидкую крону. Деревце дернулось, Кот не удержался и полетел вниз. Но не упал — уцепившись когтями, повис под дерев­цем, его рыжий хвост почти касался воды.

— Ну вот, — сказал Кот, впившись когтями в дерево. — Я же говорил... Знал ведь, что так полу­чится... Да не тяни ты его так!

— Как же не тянуть, когда я тону? — возразил я, судорожно цепляясь за дерево.

— Не знаю, — отозвался Кот. — Подожди, пока я слезу... — Он попытался развернуться, у него ничего не получилось. — Вымажусь. Обязатель­но вымажусь.

— А ты исчезни, — предложил я, — и все дела...

— Легко сказать — «исчезни», — передразнил меня Кот. — Я не могу исчезать по желанию.

— Как же ты тогда исчезаешь? — Я невольно удивился тому, что еще мог задавать вопросы, — положение к этому совсем не располагало.

— Не знаю. Приходит время — и исчезаю.

— А здесь как появился?