а перед таверной лежали скакуны в богатых и не очень богатых сбруях. Ив остановил своего там же, и несколько детей подбежали ближе, чтобы поглазеть на странного путника: высокого, смуглого, в кожаной жилетке на голое тело, высоких сапогах и широких ярких штанах, и почти безоружного — ножи, рукояти которых торчали у него за плечами, здесь оружием не считались. Поначалу дети намерены были подразнить странного путника, но заробели, увидев татуировку у него на плече: страшный и словно живой зверь оскалил на них страшенные клыки. Казалось, что он шевелится и дышит сам по себе, когда незнакомец двигает рукой. Не обращая на них никакого внимания, незнакомец вошёл в таверну и становился на пороге, привыкая к тусклому свету и давая возможность присутствующим рассмотреть себя.

Они ожиданий не обманули — таращились во все глаза. Настораживали его внешнее благородство и осанка, выдававшие человека высокого происхождения, и отсутствие оружия. Оно, это отсутствие, никак не вязалось в средневековом сознании с полным внутреннего достоинства разворотом плеч, хорошо развитыми мышцами рук, смелым взглядом и высоко поднятой головой. Такую уверенность могли бы дать меч, шпага или секира, ну, или колдовство?

— Хотите выпить, синьор, поесть или снять комнату? — Вежливо спросил хозяин.

— Мне нужна женщина. — Ответил Ив. По таверне побежали смешки и шепотки.

— Бывает, и не так прижмёт. — Флегматично заметил хозяин скорее остальным, чем Иву. — Вас какие интересуют?

— Такая, что разбирается в травах и могла бы принять роды. Я заплачу.

— Здесь только одна повитуха: Лоти, экономка Игирмы.

— Где я могу её найти?

— Зачем господину искать самому? Я отправлю человечка в крепость. Пусть господин посидит, выпьет, закусит. На кухне готовятся утренние блюда.

Ив сел за свободный стол, заглянул в тут же образовавшуюся перед ним кружку. Судя по резкому запаху, там был алкоголь.

— Мне бы кипячёной воды. — Сказал Ив, отставляя кружку. Хозяин повёл бровью, и кудрявый мальчишка мигом поменял кружки перед Ивом. Ив бросил в воду дезинфицирующий шарик, как-то не относя пока откровенные насмешки окружающих на свой счёт.

Высокий парень в кожаных латах, обильно усеянных металлическими клёпками и шипами, с конкретно брутальной внешностью, подошёл к столу, за которым устроился Ив, нарочито громко лязгая всеми металлическими частями сапог и одежды. Не спрашивая разрешения, уселся напротив. Так же демонстративно отстегнул и бросил на стол богатые ножны с широким коротким мечом, брякнул кружкой со спиртным. Ив с интересом осмотрел меч, потом с тем же искренним интересом посмотрел парню в глаза. Тот прищурил их, упиваясь своей крутизной.

— Ты откуда свалился, человечек? Говоришь с акцентом, кожа смуглая, одет, как пугало. Кто ты?

— Я мероканец. Вряд ли ты знаешь, что это значит.

— Верно. Но видишь ли — здесь не любят цветных. А больше того здесь не любят наглых цветных.

— А мне какое дело? — Чуть приподнял левую бровь Ив.

— Какое. Тебе. Дело. — Парень нехорошо ухмыльнулся. — Я надеялся на такой ответ от тебя. Видишь ли, каждая цветная тварь должна знать своё место. Если ты не знаешь, я покажу.

— И?

— На заднем дворе у корыта! — Рявкнул парень, хватанув кулаком по столу. — Сам пойдёшь, или вышвырнуть тебя?!

Ив не ответил и не пошевелился. Пауза начала затягиваться, и у парня глаза стали наливаться кровью. Он начал подниматься, но для чего, навеки осталось тайной: Ив единым молниеносным движением перехватил его руку, прижал к столу и вонзил меж пальцев нож — так быстро, что никто не успел заметить, когда он выхватил нож из-за спины.

— Я тебя прекрасно слышал. — Мягко сказал он. — Сегодня я уже убил в лесу двух очень крутых человечков. Не хотелось бы превышать норму.

Нож вонзился в стол почти на две трети. Ив легко выдернул его и вложил, не глядя, в ножны. Парень плюхнулся на скамью, не сводя глаз со своей руки. Нож Ива даже не поцарапал пальцев. В таверне повисла нехорошая тишина. Хозяин вытирал и выставлял посуду, демонстративно не глядя в сторону опасного пришельца.

— Я же прикончу тебя, сволочь. — Сказал парень. — Я порву тебя в клочья, тварь! Ты мертвец уже, синяк позорный!

Ив допил воду и неожиданно, без размаха, засадил парню кружкой по зубам. Раздался тошнотворный хруст, кровь брызнула на стол.

— Выбирай слова. — Тихо сказал он. — Обращаясь к человеку Высокой Касты. Моему Дому три тысячи лет; мои предки были судьями, правителями и военачальниками, когда твои зубами выкусывали блох и чесали за ухом задней лапой. Не слышу! Что?!

Невнятное бормотание через кровавые пузыри и пену было ему ответом. Парня трясло от боли: Ив сильно разбил ему челюсть.

— Я не слышу! — Повысил голос Ив.

— Прости, господин… — Парень сполз на пол и скорчился в поклоне.

— И не пресмыкайся перед сильным. — Ив встал. — Имей гордость. Я требовал только вежливости.

Хозяин метнулся к нему, убрал стул, наполовину загораживающий проход, поклонился, разведя руки. Немногочисленные посетители опускали головы к тарелкам и кружкам, страшась привлечь к себе внимание. Может, пришелец и не был колдуном, но такой быстроты и точности никому здесь видеть ещё не приходилось.

Ив был уже у двери, когда на пороге появился новый персонаж: молодой савалянский барон. Тонкий и стройный, светловолосый и голубоглазый, он напоминал клинок. Ему было не больше двадцати, но в этом мире ранних смертей он уже считался зрелым мужчиной. Такие же юные, но искушённые мужчины создали рыцарство на Земле когда-то. По-юношески жестокие и романтичные, они возвели свою юношескую романтику в культ, переживший их эпоху и очаровывающий их потомков и свежестью своей, и своим максимализмом. Что-то подобное возникло уже на Савале, и перед Ивом сейчас стоял яркий последователь этого культа. Вызывающе-цветной герб на тёмно-коричневой одежде был таким же, что и у кожаного латника; украшенная драгоценными камнями шпага на боку достойна была самого знатного вельможи.

— Доброе утро, чужеземец. — Приятным низким голосом произнёс он, глядя, тем не менее, очень холодно и жёстко.

— И тебе того же. — Сдержанно ответил Ив.

— Мне стало известно, что какой-то даме нужны услуги повитухи.

— Это так; и время не терпит.

— Поблизости нет ни одного дома, который мог бы приютить знатную даму, кроме Игирмы, моей крепости. Я хотел бы… — Взгляд его упал на избитого латника, и барон переменился в лице.

— Крон? — Произнёс требовательно.

— Я немного рассказал ему о вежливости. — Пояснил Ив. — У него с этим проблемы.

Ноздри барона дрогнули и раздулись:

— А ты знаешь, чужеземец, что я здесь — закон, и правила вежливости объясняю я?! Крон — мой человек, и морду ему, коли будет нужда, тоже я