Лангтон принес рентгеновские снимки, найденные в квартире Дэниэлса. Паркс не сомневался, что Дэниэлс подстроил эту ловушку.

— Если бы у него в квартире хранилось нечто рискованное, могу гарантировать, что он бы давно уничтожил улики. У Дэниэлса также хватило смелости выбрать фотографии, которые вы позднее конфисковали и оставили у себя в отделении. Вероятно, он специально выставил их на всеобщее обозрение.

Лангтон кивнул.

— На одной из них заснят автомобиль, в котором, по нашему мнению, в последний раз видели Мелиссу Стивенс. И она собиралась сесть рядом с Дэниэлсом.

Паркс пожал плечами.

— Не эту ли машину он отправил в мастерскую, чтобы ее разобрали там на части? Понимаете, если оба события и связаны между собой, их теперь никак нельзя проследить или использовать в наших целях. Он — крайний эгоист и уверен, что останется вне подозрений. Он знает, что, кроме косвенных улик, у вас ничего нет, а в суде с ними не станут считаться.

Паркс глубоко вздохнул.

— По-моему, в настоящий момент он крайне опасен. Возможно, он опять готов к убийству, и я не хочу никого запугивать, но подозреваю, что он нацелился на сержанта Трэвис как на очередную жертву. Подобный выбор способен его возбудить, поскольку он многим рискует. Но опасность лишь подстегивает его. Совершить убийство прямо у вас под носом — это и впрямь отчаянный шаг. Не знаю, удалось ли мне вас убедить и описать, как страшен и непредсказуем этот человек.

— Но вы твердо уверены, что это он? — не без колебания осведомился Лангтон.

— У меня нет ни тени сомнения. Когда я впервые был у вас, то не спешил с выводами и наблюдал за ходом расследования. Однако с тех пор я прочел все ваши отчеты, сверил даты или обнаружил отсутствие точных доказательств. Я абсолютно убежден, что Алан Дэниэлс и есть ваш убийца.

Лангтон нерешительно признался:

— Должен вам честно сказать, что, посмотрев его телеинтервью, я пришел к противоположному выводу.

Паркс улыбнулся и попытался его ободрить:

— Меня это не удивляет. Если вы не знаете, за чем нужно следить, и не улавливаете смысл жестов или интонаций, о которых я упоминал, вам трудно будет оценить его изощренный ум. И лишь разобравшись, вы увидите, что скрыто под маской.

Мужчины повернулись к Анне, и она смело, с улыбкой поглядела им в глаза.

— Ну вот, Анна ему позвонит, и как ей нужно с ним обращаться?

— Постарайтесь говорить намеками, понизив голос. Создайте таинственное впечатление, — посоветовал ей Паркс. — Дэниэлс должен поверить, что ваш шеф ничего не знает о будущем свидании. Если Дэниэлс заподозрит, что вы заранее все обдумали и намерены его разыграть, он замкнется в себе и ничего вам не откроет. Пусть он считает, что вы им увлечены, и тогда дальнейшее станет для него сокрушительным ударом.

— Значит, он может мне поверить?

— Конечно, завоюйте его доверие, но потихоньку, не торопясь. Позвольте ему вытянуть из вас побольше сведений, но как бы невзначай, болтая о разной ерунде. Он не должен вас ни в чем подозревать.

Они провели еще четверть часа, запершись в кабинете Лангтона. Анна составила приблизительный сценарий будущего разговора и согласилась позвонить Дэниэлсу в половине седьмого. Она вернулась к своему столу, а Паркс и Лангтон остались вдвоем.

Как только Анна покинула их, Лангтон спросил, не рискованно ли использовать ее как приманку. Паркс пожал плечами.

— А я-то думал, что досконально вам все объяснил. Она никоим образом не должна идти куда-либо с ним вдвоем. Ей нужно оставаться «на свету», в поле вашего зрения. Сперва он попытается выжать из нее информацию, и, надеюсь, вы уже что-то приготовили. А затем захочет, чтобы она сделала еще один шаг. Оркестр должен играть слаженно, без малейших сбоев. Продумайте, кого можно отправить в театр. Вы ведь помните — он не раз бывал у вас в отделении и узна́ет ваших служащих. Вы же не хотите, чтобы он в ней усомнился? Если он почует подвох, то применит другую тактику.

— А какую именно?

— Трудно сказать.

Лангтон продолжал колебаться, но поскольку они уже договорились, нужно было двигаться вперед. После ухода Паркса он обратился к начальнику «золотой» группы с просьбой подобрать новую команду прикрытия, незнакомую Дэниэлсу и Анне. Он также попросил его продлить срок расследования и объяснил, что они, кажется, вплотную приблизились к аресту подозреваемого.

Затем Лангтон созвонился с Майком Льюисом и передал ему рамку от фотографии, принесенную Анной. Кстати, он упомянул в разговоре с Парксом, что Дэниэлс, возможно, проник в квартиру Анны. Эксперт вновь предупредил его, твердо полагая, что Алан Дэниэлс нацелился на Анну и изучал обстановку для расправы с будущей мишенью. Если они сумеют доказать, что он незаконно пробрался в ее квартиру, то смогут арестовать за взлом и появление в жилище сотрудницы полиции. Впрочем, тут было трудно зацепиться — никаких следов взлома Анна не обнаружила и он не украл ни одной ее вещи. Оставалось надеяться лишь на перевернутую фотографию как на крохотную улику — «утечку», о которой говорил Паркс. Тогда Дэниэлс сдержался, но надолго ли? Лангтон сомневался, что в лаборатории идентифицируют отпечатки пальцев и получат нужный результат. Если Дэниэлс и забрался в ее квартиру, то, конечно, был в перчатках.

Майк Льюис отправил рамку на судебно-медицинскую экспертизу. У них имелись отпечатки пальцев Анны, равно как и всех прочих служащих, и они должны были быстро установить истину. Тогда Лангтон сможет снять отпечатки пальцев Дэниэлса и сравнить полученные результаты.

Шеф предоставил в распоряжение Анны свой кабинет, чтобы она чувствовала себя спокойно и непринужденно во время телефонного разговора. Она уже выучила свой текст наизусть, зная, что его запишут на пленку.

Анна села за стол Лангтона. Он устроился напротив нее и надел наушники, дав ей сигнал набрать номер Дэниэлса. Телефон прозвонил четыре раза, а потом актер снял трубку.

— Да?

— Алан, это вы?

— Да.

— Это Анна.

— Я понял и как раз подумал о вас: вдруг вы откажетесь? Билеты очень дорогие. Это особый гала-спектакль с участием Дарси Басселл.

— Простите, но тут кругом народ, и у меня нет ни одной свободной минуты. — Она понизила голос: — Я еще у себя, в отделении.

— Да-да, конечно. О'кей. Мне ясно. Но мы пойдем не на «Жизель», а на «Лебединое озеро».

— О, просто фантастично.

— Да, она великолепно танцует. Не знаю, читали вы или нет, но она растянула лодыжку, и все наперебой обсуждали, сможет ли она протанцевать спектакль от начала до конца.

— Ну надо же! А вы с ней знакомы?

— Нет, но об этом писали чуть ли не в каждой газете. Думаю, мы в антракте отправимся за кулисы и поприветствуем ее.

— О господи, но что же мне надеть? Наверное, без вечернего платья меня не пустят?