– Что-то заимствованное… – Фэнси снова поставила правую ногу на кушетку и скатала вниз подвязку и шелковый чулок. Потом поставила на кушетку левую ногу и точно так же скатала с нее подвязку и чулок. – Что-то голубое.

Степан встал и заключил это облаченное в одну сорочку тело в свои объятия. Он целовал жену неспешно, наслаждаясь ее запахом и вкусом, ощущением ее нежного тела в своих объятиях, ее мурлыканьем. Когда поцелуй кончился, сорочка упала на пол.

– Твои груди так потяжелели. – Он взял их в ладони и нежно погладил соски. – Смотри, какие они большие и темные. Наше дитя уже по-своему формирует твое тело.

Фэнси обвила его шею руками.

– Я хочу, чтобы ты оказался во мне, муж мой.

Степан поцеловал ее. Эта чувственная просьба сильно возбудила его.

– Солнышко, я все еще одет. Сядь на кровать, и я разденусь.

Фэнси ничуть не смущало, что она сидит перед ним голая. Она любила своего мужа и была готова обнажить для него сердце, разум и душу.

Ее князь – это ходячее искушение. Она знала это с того момента, как он появился у нее в гримерке в день открытия сезона.

Степан скинул с себя сюртук и жилет.

– Что-то старое, – сказал он, заставив Фэнси улыбнуться. Развязав галстук, князь швырнул его через плечо и подмигнул:

– Что-то новое.

Теперь он сбросил башмаки и снял чулки. Расстегивая рубашку и отбрасывая ее в сторону, он не отводил глаз от жены.

Фэнси впилась взглядом в его грудь – великолепную грудь, поросшую черными волосами.

– Что-то заимствованное. – Степан сунул руку в карман и вытащил оттуда золотые часы. – Привет от Рудольфа. – Он положил часы на прикроватный столик.

– И что-то голубое. – Степан с преувеличенным старанием подмигнул Фэнси и снял панталоны. Перед ней стоял ее муж в ярко-синих шелковых подштанниках.

Завизжав от восторга, Фэнси расхохоталась и упала на кровать. Через мгновение, сняв и подштанники, Степан уже лежал на ней.

– Судьба всегда будет благоволить к нам…

Фэнси сжала в ладонях его лицо.

– Судьба улыбнулась мне в тот день, когда ты вошел в мою жизнь.

– Я люблю тебя, жена.

– Я люблю тебя, муж.

Он перекатился на спину, и она вместе с ним.

Фэнси лежала на его мускулистой груди и покрывала дюжинами поцелуев его лицо, его губы, его подбородок. Спускаясь все ниже и ниже, она соскользнула совсем вниз и прижалась лицом к его естеству.

Ее муж застонал, и это показалось Фэнси настоящей музыкой.

Фэнси взяла все увеличивающееся естество в руку, а потом и в ротик. Она посасывала его, облизывала язычком, а когда оно сделалось таким большим, что уже не умещалось во рту, высунула язычок и стала водить им вверх-вниз, вверх-вниз.

Степан схватил ее за плечи, подтянул вверх и провел пальцем у нее между ягодицами.

– Ты такая сладкая. – Степан мягко перекатил ее на спину. Он целовал ее лицо, ее шею, ее груди и, скользнув губами по трепещущему животу, прижался лицом к самому сокровенному местечку.

– Я люблю твой аромат. – Он лизнул языком, раздвинул нежные складки и в сладкой пытке начал лизать все настойчивее и настойчивее.

– Я хочу тебя, – простонала Фэнси. – Пожалуйста.

Степан встал, осторожно подвинул ее на край кровати, поднял ноги жены, положил их себе на плечи и начал медленно входить в нее, пока их тела не соприкоснулись.

– Я не хочу повредить ребенку или тебе. – Он говорил хриплым от желания голосом, пытаясь держать себя в руках.

– Ты нам не повредишь.

И тогда он начал медленно двигаться. Он ласкал ее влажное тепло долгими, неторопливыми движениями, а потом вонзился в нее.

Фэнси отвечала толчком на толчок, движением на движение, наслаждаясь острым ощущением обладания.

– Я люблю тебя… – Фэнси притянула мужа к себе и поцеловала. Она словно парила над пропастью наслаждения; ее влажное, нежное тепло смыкалось вокруг его естества.

Степан застонал и содрогнулся, изливая в нее свою любовь. Он упал на бок и обнял жену.

И они уснули.

Фэнси разбудил стук в дверь. Она открыла глаза. Судя по темноте в комнате, сумерки перешли в ночь.

Бормоча что-то неразборчивое, Степан поднялся с постели, накинул халат, задернул занавеси полога.

Фэнси услышала негромкие голоса, но не могла разобрать слов. Дверь, закрываясь, щелкнула.

– Ужин ждет нас в соседней комнате. – Степан сел на кровать и провел пальцем по ее щеке. – Ты хочешь есть?

– Умираю от голода. – Фэнси сонно улыбнулась и села. – Мне нужно что-нибудь надеть.

Степан надел на нее сорочку и водрузил на голову венец из оранжевых цветов. Взяв жену за руку, он повел ее в соседнюю комнату.

Боунс поставил небольшой столик у открытого окна. Легкий ветерок играл с занавесками, наполняя комнату ароматами лета.

Под крышками прятался омар, запеченный в сливочном соусе, и фаршированные артишоки. На плоском блюде лежали сыры, орехи и нарезанные кубиками фрукты.

– Что хочет съесть наша дочь? – спросил Степан.

Фэнси сделала вид, что внимательно изучает каждое блюдо.

– Наша дочь хочет попробовать всего понемногу.

Степан наполнил сначала ее тарелку, а потом свою.

– Тебе вина или воды с лимоном?

– Воды с лимоном, – ответила Фэнси. – Не хочу рисковать, вдруг родится пьянчужка?

– Я рад, что ты любишь нашу дочь так же сильно, как я.

– Из этой комнаты получится замечательная детская для новорожденной, – сказала Фэнси, – а когда дочь перестанет сосать грудь, мы переведем ее в детскую для больших девочек вместе с будущей няней.

– Это твоя спальня.

– Вот моя спальня. – Фэнси ткнула пальцем в сторону его комнаты. – Я хочу сама заботиться о своем ребенке.

Муж удивленно взглянул на нее.

– Целый день?

– Большинство матерей так и делают.

– Это матери, у которых нет средств. Я думаю о твоем удобстве.

– Мне удобнее самой заботиться о своем ребенке.

– Как пожелаешь, принцесса. – Степан подумал, что жена все же решила уйти из оперы. В конце концов, она не может день и ночь заботиться о ребенке и одновременно петь в опере. Он вытащил из кармана бархатный футляр. – Поздравляю тебя с днем твоей свадьбы, любовь моя.

Фэнси открыла футляр и изумленно уставилась на подарок. Ожерелье, браслет и серьги в одинаковом стиле – овальной формы сапфиры и бриллианты в платиновой оправе.