— Что мы будем со всем этим делать? — воскликнул Джон.

— Генри не терпится приступить к сборке.

— Да ну? — удивился Генри.

— Разве нет?

— Если бы я хоть что-то смыслил в электронике…

— Совсем недавно ты ничего не смыслил в пинболе.

— Что да, то да.

К этому моменту они так набили руку, что за час могли разобрать пару сотен нитей. Схема росла медленно, но уверенно. В ней даже стал проступать какой-то смысл. Казалось, еще чуть-чуть, и его изящная простота откроется… однако стоило на секунду отвлечься или хотя бы моргнуть, и все снова превращалось в чудовищный хаос линий и неуловимых связей. Подобное чувство чего-то космически грандиозного, и в тоже время близкого и знакомого, внушала Джону термодинамика.

Джон наконец поднял взгляд от чертежей, его мочевой пузырь едва не лопался. Солнце уже село.

— Где Генри?

— Уехал в университет, — ответила Грейс.

— Сейчас моя очередь.

— Мы не захотели тебя отвлекать. Ты явно был в ударе.

Джон потянулся и побежал в туалет.

— Кажется, половина готова, — крикнула Грейс.

— Половина схемы, — отозвался Джон. — А нужно еще все собрать.

— Посмотри, что сделал Генри.

Выйдя из туалета, Джон глянул на сборочный стенд. Там стоял опутанный проводами агрегат. По экрану осциллографа плясали яркие линии. На столе лежал раскрытый лабораторный журнал. Джон пролистал его; первые пятьдесят страниц были испещрены таблицами и уравнениями.

— Он это сделал сегодня?!

— Мы все были в ударе.

— Вы сегодня не ездили в контору. Мы с Генри почти не появляемся в университете. Неужели мы зря теряем время?

— Послушай, — сказала Грейс. — В беду попал не ты один — все мы. И корень зла — этот прибор. Мы должны в нем разобраться. Зато потом перед нами откроются все двери вселенной. И даже больше.

— Надеюсь, ты права.

— Я всегда права, — заявила Грейс. — В контору заскочу вечером. О, кстати, пора идти.

Она на секунду обняла его и хитро подмигнула:

— А ты все-таки виделся вчера с Кейси… и сегодня утром тоже.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, если кто-то не возвращается ночевать в общежитие…

— Ты ведь не живешь там!

— Всем известно, кто и где спит. Непреложный закон женских общежитий. А то и поговорить за завтраком не о чем. Ну, пока.

Джон вынул из холодильника сандвич, бутылку газировки и, обложившись учебниками, засел разбирать записи Генри. К счастью, он уже более-менее научился разбирать каракули друга. Взяв за отправную точку параметры нити, Генри постарался как можно более точно воспроизвести их с помощью доступных ему материалов. Путаница проводов и деталей на столе как раз и представляла собой первый результат этой попытки.

В приборе было около ста тысяч волокон. По всему выходило, что действующая модель прибора в исполнении Генри обойдется в добрых десять миллионов долларов.

— Эдак мы совсем разоримся, — пробормотал Джон. Надо искать более простой и дешевый способ. Главное — схема. Собирать самим все сто тысяч модулей, может, и не потребуется. Почему просто не заказать их какой-нибудь приборостроительной фирме?

Джон принялся перебирать электрические цепи Генри.

Дверь цеха открылась, и он поднял голову, ожидая увидеть Грейс или Генри. Но это была Кейси.

— Черт! — воскликнул Джон. — Я не пришел на свидание?

— Вообще-то до него еще сорок пять минут, но ты не отвечал на звонки. Грейс сказала, что ты здесь.

— О, так я еще успеваю.

— Да, хотя я совсем не уверена, что ты бы вспомнил, — сказала Кейси. — А я не хотела дать тебе возможность так быстро все испортить.

— Вот как. Значит, ты приехала исключительно из предусмотрительности.

— Еще я захватила еду из китайского ресторана.

Джон бросил взгляд на оставшуюся половину сандвича и без сожаления смахнул ее в мусорную корзину.

— Отлично.

— Так вот, твой прибор. — Кейси, щурясь, разглядывала его внутреннее устройство. — Похож на игрушку.

— Это чрезвычайно мощный аппарат, пробивающий переходы во вселенных.

— Или ты так думаешь.

— Твоя точка зрения вполне логична, хотя и неправильна.

— Ты сказал бы так в любом случае.

Джон вздохнул.

— Давай отложим наш спор до тех пор, пока не появятся решающие доказательства.

— Ладно, — согласилась Кейси. — У вас тут есть тарелки? Про салфетки я уж не спрашиваю. — Она посмотрела вокруг. — Хорошо хоть мне пластиковые ложки дали.

— Это старый склад, а не ресторан. В санузле есть бумажные полотенца. Я пока освобожу место на столе.

— Вот, значит, куда вы перебрались из университетской лаборатории, — сказала Кейси, вернувшись с полотенцами.

— Только на пару недель. У нас есть место получше.

— Грейс обещала устроить мне завтра экскурсию.

— Не беспокойся. Там у нас ложки есть.

— А салфетки?

— Мы держим слуг. Они вытрут тебе губы самым тщательным образом.

— Блеск.

— М-м, вкусно, — промычал Джон с набитым ртом. — Куда поедем вечером?

— К тебе домой.

— Заметано.

Джон отключился на время от всех своих забот. Пусть через два дня ему встречаться с Харборихом. Пусть Висграт угрожает расправой, а прибор лежит на столе, открытый и, возможно, окончательно испорченный. К нему вернулась Кейси — остальное сейчас не важно.

— Думаю, подойдет, если ток не превышает половину ампера, — сказал Генри.

— Заранее узнать нельзя, — произнес Джон.

— Да, пока не проверим.

Джон пролистал каталог печатных плат.

— Кажется, «IMCAL 212» как раз то, что нам нужно…

Звонок телефона заставил их отвлечься от кучи схем и деталей на столе. Все утро Генри и Джон ломали голову, как упростить модель нити. Грейс была на фабрике, показывала Кейси производство.

— Алло.

— Джон, это я, Грейс. У нас тут Висграт. Злой как черт.

— Кто? Что случилось?

— Всплыли мои счета за детали и оборудование. Висграт что-то заподозрил.

— Задержи его. Сейчас приедем.

— Что там? — спросил Генри.

— Висграт что-то почуял. Грейс платила корпоративной карточкой.