— Это ни на что не похоже, — сказала Грейс. — Будто с другой планеты.

Джон, повидавший множество разных вселенных, не сомневался, что люди способны создавать диковинные вещи ничуть не хуже каких-нибудь инопланетян. Но в одном Грейс была права: устройство прибора действительно не имело аналогов в ее мире.

Генри зарядил в фотоаппарат новую пленку и повторил все снимки еще раз.

Тысячи тончайших волосков соединяли «зефирины» между собой. Еще часть нитей пробегала от зефирин к петлям, а от них — к элементам управления на передней панели прибора. Собственно, своя небольшая мохнатая зефиринка имелась под каждой кнопкой и каждым переключателем.

— Нити входят в систему управления, — сказала Грейс. — Должно быть, это и есть электронная часть системы.

Одна большая зефирина находилась приблизительно в центре прибора, а другая — выше и правее; она-то как раз и являлась источником гамма-излучения. Джон заметил, что из нее торчит маленький белый цилиндрик толщиной примерно полсантиметра. В центральной зефирине ничего подобного не было.

— Скорее всего это — генератор энергии, — предположил Джон. — Там внутри должно быть антивещество.

— Как оно там удерживается? — удивился Генри.

— Наверное, магнитным полем.

Грейс посветила фонариком на край нижней половины.

— Смотрите. Что это?

Джон пригляделся и увидел маленький кусочек нити, который лежал на дне ни к чему не присоединенный.

— Думаете, ниточка сама оторвалась, и поэтому прибор не работает? Или все-таки я была права, и его сломали нарочно?

— Не знаю. У вас есть что-нибудь?.. — Джон изобразил пальцами хватательные движения.

Грейс подала ему длинный тонкий пинцет. Джон осторожно просунул его сквозь паутину нитей, вытащил обрывок и положил в полиэтиленовый пакетик.

— Посмотрим, что это за штука, — сказал Джон, помещая кусочек нити под оптический микроскоп.

Они по очереди глядели в окуляр.

— Волокно? — предположил Генри.

— У меня есть лазерная указка, — воскликнула Грейс. Она осторожно приложила ее к концу нити. Однако когерентного света на другой стороне Джон не увидел.

— Нет, на волокно не похоже.

— Может быть, она электричество проводит, — пробормотал Генри.

Мультиметр, подсоединенный к концам нити, показал сопротивление в несколько ом.

— Вероятно, нити выполняют роль проводов, — сказала Грейс. — А все вместе они образуют большую электрическую цепь.

— Только нам от этого толку мало, — вздохнул Джон. Он не знал, что рассчитывал увидеть внутри прибора, но во всяком случае не клубок из проводов.

— Почему же? — воскликнула Грейс. — Нужно только установить, какие функции выполняют эти круглые штуковины.

— И ликвидировать поломку, — добавил Генри.

— Но как?

— Понятия не имею, — призналась Грейс, внимательно разглядывая массу проводков. — Если бы мы могли начертить схему…

Генри сделал еще несколько снимков.

— Как тут вообще можно разобраться, что к чему присоединено?!

Грейс покачала головой.

— Должен быть какой-то способ. Для начала займемся вот этим. — Она показала на оторванную ниточку.

С прибором делать было пока нечего, поэтому Джон закрыл его.

— Я отправлю нить в лабораторию. Пусть ее хорошенько изучат, — сказала Грейс.

За неделю Харборих звонил три раза, но Джон попросил секретаршу говорить, что он в университете. В субботу, когда он собирался ехать на работу, позвонила Грейс.

— Харборих тут, — сообщила она. — Давай встретимся сейчас на старой фабрике. У меня есть новости.

По дороге Джон думал о Харборихе. Нельзя избегать его вечно. В конце концов он что-нибудь заподозрит, если уже не заподозрил.

Грейс уже ждала его у ворот и сразу вручила Джону стопку бумаг.

— Результаты анализов, — пояснила она. — Очень крутая вещь, оказывается.

— Лаборанты ни о чем не спрашивали? — забеспокоился Джон. — Откуда мы ее взяли?

Грейс пожала плечами.

— Какое им дело? Представляешь, снаружи нити — оболочка из диэлектрика, а внутри — стекло.

— А нам-то что? — спросил Джон. В его мире оптоволокном никого не удивишь. Здесь, правда, в электронике в основном использовалась медь.

— Кто знает, — сказала Грейс. — Но не это круто. Ну, это тоже, конечно, но есть кое-что похлеще. Потуши свет.

Джон отключил люминесцентные лампы вверху, а Грейс тем временем опустила жалюзи. Затем она приложила к нити проводок, другой конец которого был прикреплен к девятивольтной батарейке.

Нить засветилась призрачно-голубым светом.

— Здорово, но что это дает?

Хлопнула дверь, и в цех влетел Генри.

— Что я пропустил? — запыхавшись, спросил он.

— Результаты анализов, светящуюся нить, — сказала Грейс. — Но я еще не сказала, в чем суть.

— Ну, не тяни! — потребовал Генри.

— Мы сможем разобраться в схеме соединений!

— Я понял, — сказал Джон. — Мы прикладываем напряжение к одной нити за другой, смотрим, к чему они подсоединены, и измеряем параметры.

— Вот именно! — просияла Грейс. — А потом нам останется проанализировать, какие преобразования соответствуют этим параметрам и — дело в шляпе! Мы будем детально знать весь принцип работы.

— Легче сказать, чем сделать, — заметил Джон.

— Так обычно и бывает, — кивнула Грейс. — Ну что, начнем?

Работа шла медленно и с большим трудом. Разметив увеличенные фотографии эллипсоидов, они методично изучали нить за нитью, прикладывая к ним напряжение, измеряя сопротивление и отмечая места контактов. Выяснилось, что некоторые из нитей образовывали цепи с параллельным или последовательным соединением — тут все было просто. Другие же составляли замысловатые системы, напоминавшие Джону трехмерные сети человеческих нейронов.

За выходные удалось каталогизировать тысячу нитей, всего же их, как предполагал Джон, было около ста тысяч. Постепенно дело пошло быстрее. Джон опасался, что они не смогут добраться до центра, но Грейс наловчилась раздвигать нити пинцетом.

— Провозимся, я чувствую, долго, — посетовала она, вытирая пот со лба.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Джон. — Другого выхода нет.

— Это верно.

— Возиться с прибором можно только одному, — произнес Генри. — Вдвоем не подлезешь.

Генри занимался составлением схемы, фотографировал и размечал снимки.