Телевизор включился снова. Теперь в паре с той же женщиной был новый парень — маленький, почти карлик, но с во-о-т таким детородным органом! Ручонки прикрыл лицо руками и принялся визжать, словно его кололи ножом.

— Господи Иисусе! — воскликнул Ник. — Что же нам с ним делать?

Валентайн вышел из комнаты: пока по телевизору шла порнуха, Эла Скарпи можно было не бояться.

— Позвоните девять-одиннадцать, — сказал он с порога. — Пусть полицейские с ним разбираются.

Чем дольше Валентайн пребывал в отставке, тем лучше он понимал, почему обыватели так не любят полицию. К сожалению, все стереотипы оказались истинами, в особенности разговоры о том, что когда полиция действительно нужна, ее ни за что не дозовешься. Ник, сидевший вместе с Нолой в своей машине, в очередной раз пытался набрать девять-одиннадцать.

— Диспетчер говорит, что все дежурные полицейские сейчас направлены в «Цезарь», — сказал он, прикрыв рукой микрофон. — Там какие-то беспорядки.

— И сколько нам тут ждать?

Ник спросил у диспетчера, потом повторил:

— Она говорит, что полчаса, может, и дольше.

— А что случилось?

— Она и сама не знает.

Валентайн включил радио. Комментатор был у микрофона — в этот момент он пытался связаться с собственным корреспондентом в «Цезаре»: «Можете рассказать нам, что привело к массовой драке между болельщиками?»

Корреспондент ответил: «В пятом раунде Холифилд собрался и вспомнил о своем коронном прямом. Он разбил Зверю правую бровь. Зверь взъярился и ударил Холифилда уже после гонга. Холифилд ответил коротким апперкотом. Я был неподалеку и слышал звук удара. Зверя уже не раз предупреждали против нечестной игры, и на этот раз он окончательно достал Холифилда».

Комментатор спросил: «Тогда драка и началась?»

«Нет, — ответил репортер. — Это случилось, когда рефери объявил победителем Холифилда, поскольку Зверь не мог продолжить бой. Тогда-то секунданты Холифилда и Зверя кинулись друг на друга».

Комментатор: «И драка перешла на трибуны?»

Репортер: «Ну да, разгорелась, как лесной пожар».

— Холифилд победил! — радостно воскликнул Ник. — Мы победили!

Валентайн застонал: он собственными руками разорвал три тысячи долларов! Вот ему очередной урок!

Зазвонил телефон Ника. Это был Уайли. Ник внимательно выслушал, потом нажал кнопку отбоя.

— Уайли от ужаса в штаны наделал, — сообщил коротышка-грек. — Он выловил троих, пытающихся ободрать нас по-крупному, и один из них, как он считает, — Фонтэйн. Мне надо возвращаться в казино.

— Мы не можем оставить Скарпи, — сказал Валентайн.

— Тогда делайте что должны, — ответил Ник.

Валентайн вернулся в номер 66-А. Ручонки лежал на постели, прикрыв лицо своими крошечными ладошками. Порнуха по-прежнему крутилась, и каждый новый сладострастный стон на шажок приближал его к полному безумию. Валентайн тихонечко прикрыл дверь: у него появилась идея.

Он обежал взглядом практически пустую стоянку и увидел кроваво-красный «Мустанг» с форсированным двигателем и бамперами, заклеенными рекламой «Спортзала Голда». Он камнем разбил стекло со стороны водителя, влез внутрь. Пепельница была полным-полна ингаляторами — значит, та самая машина.

Намереваясь вывести двигатель из строя, Валентайн потянул за рычаг, открывающий капот. И только тут заметил лежавший на пассажирском сиденье чемоданчик. Он открыл замки, заглянул внутрь и присвистнул: там было полным-полно того, из чего сотканы мечты.

Вернувшись к «Кадиллаку», Валентайн протянул Нику его пятьдесят тысяч:

— Счастливого Рождества, — сказал он.

На обратном пути к «Акрополю» Нола молчала. Положив голову Нику на колени, она тихонечко плакала — классический образ расстроенной Дамочки. Она была более миленькой, чем Никовы жены, — с более четкими и чистыми чертами. Валентайна так и подмывало спросить у нее, кто же из трех крупных шулеров, орудовавших в данный момент в казино, — Фонтэйн, но он решил подождать, пока они доберутся до места: когда он станет задавать вопросы, ему потребуется яркий свет, чтобы хорошо видеть ее глаза.

Валентайн вошел в «Акрополь». Ник приказал выскочившему швейцару принести инвалидное кресло, и они все вместе торжественно вкатили Нолу внутрь.

В казино творилось сущее столпотворение. Парни в майках и кроссовках ставили, как настоящие крупные игроки. Бросок костей — и десятки тысяч долларов переходят от казино к игрокам и обратно. Сумасшедший дом, в котором даже санитары — безумцы… В воздухе витала простая мысль: «Холифилд победил вопреки всему. Так почему я тоже не могу стать победителем?»

Служебным лифтом они поднялись в комнату видеонаблюдения, где тоже царило безумие, но уже другого рода. За консолью с экранами сидело пятеро мужчин, все они беспрестанно что-то говорили в свои рации, пытаясь держать под контролем происходящее в зале.

Уайли, без галстука, нервно прихлебывал из кружки кофе.

— Привет, босс, — буркнул он.

— Ну и кто там меня обдирает? — спросил Ник.

Уайли ткнул в экран слева от себя:

— Подозреваемый номер один — австралиец по имени Мартини. Когда-то останавливался в «Мираже». Как-то раз вызвал к себе в номер три десятка проституток. Заставил их всех по очереди раздеваться и танцевать перед ним. Ту, что ему больше всех понравилась, оставил на ночь, остальных отправил, заплатив каждой по три сотни. Администрация «Миража» попросила его вон.

— А ты впустил, — съязвил Ник.

— Его доллары такие же зеленые, как и у всех прочих.

Валентайн пристально вглядывался в экран. У Мартини была бритая голова и по золотой серьге в каждом ухе. А еще у него был здоровенный нос. Он играл в блэкджек по-крупному и выигрывал.

— И сколько мы ему уже проиграли? — спросил Ник.

— Шестьдесят тысяч.

Уайли показал на экран справа:

— Подозреваемый номер два, Джои Джозеф. Именует себя королем пиццы Лос-Анджелеса. Потребовал, чтобы мы сняли ограничения по этому столу, и после этого принялся нас колоть.

Скривившись, Ник осведомился:

— Сколько?

— Уже сто тысяч, — ответил Уайли. — Он совершенно ненормальный. Я пытался с ним поговорить, так он послал меня куда подальше.

Валентайн присмотрелся к Джои Джозефу. На короле пиццы были темные очки и дешевый парик. На подбородке у него виднелась ямочка — совсем как у Фонтэйна, и в том, как он стучал кулаком по столу, что-то показалось Валентайну знакомым.

— Имени подозреваемого номер три мы не знаем. Утверждает, что он нефтяник из Техаса, — продолжал Уайли, показывая на человека в ковбойском прикиде и галстуке-шнурке. — Появился около часа назад.

— А этот сколько? — рявкнул Ник.

— Восемьдесят штук.

— Ты меня убиваешь! — взвыл хозяин казино.

— А что вы мне прикажете делать? Ни один на Фонтэйна не похож.

Валентайн наблюдал за техасцем. Того же возраста, что и двое предыдущих, тоже играет в блэкджек. И тоже