«Что-то пошло не так. Извини, если расстроил тебя. Оставил ключ под дверью».

Я вновь киваю. Из угла комнаты слышу тиканье дедушкиных часов.

– Ну что ж, – говорю я.

– Вот ключ. – Дэвид протягивает его на ладони. – Дверь за мной захлопнется.

Я беру у него ключ. Очередная пауза.

Он смотрит мне в глаза.

– Та серьга…

– О-о, нет необходимости…

– Она принадлежала леди по имени Кэтрин, как я уже сказал. Я не знаю жену того мужика, Рассела.

– Понятно, – говорю я. – Прости.

Теперь кивает и он. И закрывает дверь.

Я оставляю ее незапертой.

Вернувшись в спальню, я посылаю доктору Филдингу краткое сообщение: «У меня все хорошо. Увидимся в понедельник». Он немедленно перезванивает мне. Телефон долго звонит, потом замолкает.

Бина, Дэвид, доктор Филдинг. Я делаю в доме генеральную уборку.

Задерживаюсь у двери в ванную комнату, рассматривая душ, как будто это картина в галерее, – нет, решаю я, по крайней мере не сегодня. Выбираю халат (напоминаю себе, что надо постирать испачканный, хотя пятно от вина уже въелось в ткань) и спускаюсь в кабинет.

Уже три дня я не садилась за компьютер. Беру мышь, передвигаю вбок. Экран освещается, запрашивает пароль. Ввожу его.

Вновь вижу свое спящее лицо.

Откидываюсь в кресле. Все это время за чернотой экрана пряталась омерзительная тайна. Ударяю ладонью по мыши как по змее, загоняю курсор в угол, кликаю по крестику, чтобы закрыть картинку.

Теперь рассматриваю адрес отправителя. «Угадайктоанна».

Угадай кто. Не помню, как делала это… как там выразилась Норелли? «Маленькое полуночное селфи»? Честно говоря, у меня совершенно нет памяти. И все же это мои слова, наши слова. А у Дэвида есть алиби. Интересно, прежде я никого не знала с алиби или без него. Но никто другой не мог попасть ко мне в спальню. И никто не сводит меня с ума, как героиню в «Газовом свете».

…А не остался ли этот снимок в моей камере?

Я хмурюсь.

Да, наверняка. Если только я не решила стереть его, но… ладно. Однако…

Мой «Никон» примостился на краю письменного стола, ремешок свешивается. Я тянусь к нему. Включаю и рассматриваю карту памяти.

Последний снимок – Алистер Рассел, закутанный в зимнее пальто, взбегающий вверх по ступеням моего крыльца. Снято шестого ноября. С тех пор ничего. Выключаю камеру, кладу на стол.

Но в любом случае «Никон» чересчур громоздок для селфи. Вынимаю телефон из кармана халата, ввожу пароль, нажимаю на иконку «Фото».

И вот он, первый снимок с конца, втиснутый в экран айфона. Открытый рот, растрепанные волосы, пухлая подушка – и временна́я метка 02:02.

Ни у кого больше нет пароля.

Есть еще один тест, но я заранее знаю ответ.

Открываю сетевой браузер, набираю «gmail.com». Загружается мгновенно, заполняется поле с именем пользователя: «угадайктоанна».

Я действительно сделала это. Угадай кто, Анна.

Должно быть, это была я. Никто не знает пароля для компьютера. Даже если в доме был кто-то еще – ну допустим, Дэвид, – пароль есть только у меня.

Моя голова клонится к коленям.

Клянусь, я ничего из этого не помню.

Я засовываю телефон в карман, перевожу дух и вхожу в «Агору».

Меня ожидает куча сообщений. Я бегло их просматриваю. В основном мои постоянные корреспонденты: ДискоМики, Педро из Боливии, Талия с залива Сан-Франциско. Салли4-я. «С животиком!!! – пишет она. – Должна родить в апреле!!!»

Я вперяю взгляд в экран. Болит сердце.

Перехожу к новичкам. Их четверо, ищут помощи. Мои пальцы зависают над клавиатурой, потом опускаются на колени. Кто я такая, чтобы советовать людям, как справляться с расстройствами психики?

Отмечаю все сообщения. Нажимаю «Удалить».

Собираюсь покинуть сайт, когда появляется окно чата.

Почему бы и нет? Я распрощалась со всеми прочими.

Господи, по-моему, это правда. Совершенно позабыла. Мой день рождения. С прошлой недели об этом не думала.

Я стискиваю мышь.

Курсор мигает.

Пора с этим кончать.

Вижу, что Лиззи набирает следующее сообщение, но не жду, когда она закончит. Закрываю окно чата и покидаю сайт.

С «Агорой» покончено.

Я уже три дня обхожусь без выпивки.

Это приходит мне в голову, когда я чищу зубы. (Мое тело может обойтись без гигиенических процедур, рот – нет.) Три дня – когда я в последний раз выдерживала так долго? Я даже об этом не помышляла.

Наклонив голову, я сплевываю.

Аптечка забита тюбиками, флаконами и контейнерами с таблетками. Я достаю четыре.

Спускаюсь, из светового люка над головой струится серый вечерний свет.

Сидя на диване, выбираю флакон, переворачиваю, подтаскиваю к себе через кофейный столик. За флаконом, как хлебные крошки, тянется цепочка таблеток.