Развернувшись к остальным десантникам, которые уже рассыпались веером по взлетно-посадочной полосе и вели огонь по главному зданию аэропорта Владивостока, лейтенант приказал:

– Десять человек за мной, остальные пробиться в основное здание и захватить аэропорт.

И устремился к высоким ангарам, видневшимся чуть в стороне. По непонятной причине они привлекали особое внимание лейтенанта, а Семен привык доверять своему чутью.

Когда приблизились, с крыши ближнего ангара по десантникам шарахнули из переносного рельсотрона. В огромной яме, с краями из расплавленного бетона, осталось лежать сразу четверо русских парней. Остальные в ответ открыли ураганный огонь и просто смели противника с покатой крыши. В ту же секунду двери ангара открылись – оттуда застучали автоматы китайцев.

Бой разыгрался на открытой местности. Здесь даже не было подбитой техники, за которой можно было укрыться. А потому, выкосив всех китайцев, Семен потерял еще троих ребят. Когда перестрелка закончилась, лейтенант первым вошел в ангар в сопровождении оставшихся бойцов и насчитал там десять трупов. В глубине ангара он заметил еще двоих китайцев.

Но эти почему-то не прятались. Один был рослым, накачанным и голым по пояс. В руке он держал десантный нож и был весь измазан кровью, словно только что расчленял труп. Когда Семен зашел в ангар, полуобнаженный китаец с упоением раз за разом втыкал нож в свою жертву, словно тренировался или отрабатывал удары на груше. Только вместо нее он использовал тело подвешенной к балке женщины. Второй боец был в полном обмундировании десантника, но держал автомат как-то неуверенно, почти опустив дуло вниз, словно собирался сдаваться.

Однако не китайцы поразили Семена, а то, что он увидел в ангаре. К центральной балке, тянувшейся от края до края длинного сооружения метров на двести, за руки были подвешены тела русских пленных. Их тут было не меньше трех десятков, часть в одежде, часть полуголые.

– Развлекаешься? – спокойным голосом поинтересовался Семен. И хотя его мгновенно охватила ярость, он никак не показал этого. Сказывались уроки психологической подготовки. Лейтенант даже не нажал на спусковой крючок, хотя держал китайца на мушке.

У каждого из десантников новых формирований, кроме наноавтомата, в комплекте снаряжения теперь был коммуникатор, переводивший разговор на любой язык. Он включался автоматически в момент прямого контакта. Поэтому забрызганный кровью боец и Семен прекрасно понимали друг друга.

– А как же! – нагло усмехнулся китаец, разворачиваясь лицом к вошедшим русским и никуда не собираясь бежать или отстреливаться, тем более что автомата у него не было. – Иди сюда, я и с тобой развлекусь так же.

– Выброси нож и ложись на пол, – приказал Семен, приближаясь с автоматом наперевес.

– Не дождешься, – еще сильнее расхохотался наглый китаец, – я пришел сюда за вашей землей, и я ее получу, сколько бы вас ни стояло у меня на пути. Вы – слабаки! И все скоро сдохнете, как собаки. Сейчас я один перережу вас всех.

Но другой китаец, в полном обмундировании, вдруг опустился на колено, положил свой автомат на землю и поднял руки. Он сдавался.

– Капитан Ханг, советую вам сделать то же, – произнёс он дрожащим голосом, – мы окружены.

– Да ты и вправду слабак, Вужоу, – усмехнулся капитан, сделал шаг в сторону и молниеносным движением воткнул нож в горло своему бойцу, – не быть тебе настоящим солдатом Поднебесной.

Вужоу харкнул кровью и рухнул на бетонный пол. Но и сейчас Семен не стал спускать курок.

– Я не буду на тебя тратить пули, – спокойно произнес он, укладывая свой автомат на бетон, – слишком легкая смерть для такой мрази.

Лейтенант вынул из ножен на голенище клинок и встал напротив китайского капитана, сделав знак остальным десантникам не вмешиваться в поединок.

– О, да ты храбрый русский! – истерично возопил Ханг, глаза которого налились яростью. – Иди ко мне, сейчас я пущу тебе кровь и напьюсь ею. Как поступаю с этими ублюдками, которых пытаю здесь уже третий день.

– Пупок развяжется, – спокойно возразил Семен, поигрывая десантным ножом, – шагай к своей смерти, урод.

Тогда китаец с воплем бросился на него первым и нанес несколько молниеносных ударов, один из которых полоснул русского по плечу, а второй едва не вспорол горло.

– О, да ты свое дело знаешь, капитан, – ерничал Семен, уворачиваясь от новых ударов и отслеживая состояние бойца, – чуть не порезал меня.

– Подожди, – хрипел Ханг, размахивая окровавленным клинком, – тебе недолго осталось.

– Это вряд ли, – произнес лейтенант, который узнал все, что ему было нужно. Боец был силен, но уже изрядно измотан. Координация подводила. Судя по расширенным зрачкам, это была не только ярость, а скорее всего, гашиш или опиум. Только настоящий садист мог трое суток пытать людей, но и ему, похоже, требовался допинг.

Уворачиваясь от ножа, лейтенант отступал к выходу из ангара, где стояли трое русских десантников. Во время очередной атаки он присел и отточенным движением нанес, наконец, единственный ответный удар. В живот, потянув клинок вверх и на себя. Широкое лезвие проникло в брюшину, вспарывая кишки. Кровь ручьем полилась на бетонный пол, но Ханг был еще силен. Не обращая внимания на боль, он прыгнул вперед и попытался достать ускользающего противника в сердце. Семен хладнокровно отбил удар левой рукой и снова всадил нож в тело Ханга. На этот раз в правое подреберье, рассекая печень. Затем вынул и воткнул еще дважды. Китайский капитан обмяк, со звоном выронил свое оружие на бетонный пол и упал лицом вниз.

И только сейчас Семен позволил себе прийти в ярость. Он скользнул взглядом по трупам замученных людей, подвешенных на металлической балке, словно на просушку, и взвыл, как голодный волк на Луну.

– Нет, не умирай, сволочь, – крикнул Семен истекающему кровью китайцу. – Подожди чуток.

Он схватил Ханга за ногу и потащил наружу, к видневшейся неподалёку яме. Где, развороченная рельсотроном, из-под бетонной полосы виднелась земля.

– Ты хотел нашу землю? – спросил он у издыхающего Ханга, все еще с ненавистью смотревшего на русского лейтенанта. – Сейчас я тебе дам ее, сколько захочешь.

Опустившись рядом, лейтенант засунул в рота Хангу свою ладонь и резким движением дернул вниз. Хрустнула сломанная челюсть и рот открылся достаточно широко. Тогда Семён зачерпнул горсть еще теплой земли и засыпал ее в рот китайскому капитану.

– На, жри, мразь, – проговорил он. – Вот тебе русская земля.

Потом забил в разорванный рот вторую и третью горсть. Семен все пихал и пихал туда землю, до тех пор, пока глаза Ханга не остекленели. Лишь тогда лейтенант успокоился и вновь поднялся на ноги.

Взяв из рук подошедшего десантника свой автомат и закинув на плечо, Семен отряхнулся, затем осмотрелся по сторонам, взглянул на экран коммуникатора. Бой затих, стреляли только на дальних подступах. Коммуникатор подтверждал, что аэропорт Владивостока был освобожден от захватчиков. Из белого шара над головой выплывал огромный десантный корабль с российскими звездами на бортах. Выпустив гигантские опоры, он плавно шел на снижение.