Точка зрения Лео становится все более популярной. Когда айдженеры получше узнают, кто такие трансгендеры, и поймут, что изменение пола говорит о желании стать самим собой, они быстро перестанут предвзято относиться к трансгендерам. Так или иначе, но многие пока не готовы пересмотреть свои взгляды.

Представления о гендере сильно изменились за последнее время. Однажды профессор психологии Стэнфордского университета предложил своим студентам разделиться на группы, причем их могло быть больше двух, в зависимости от выбранного гендера. Большинство студентов разделились на мужчин и женщин, однако немало нашлось и тех, кто выбрал группу «К черту гендер». Они не захотели ограничивать себя рамками одного гендера и вообще, по их словам, выступают против гендерных ярлыков.

С легкой руки самих трансгендеров многие заговорили о «текучести» или «флюидности» гендера, что означает не просто изменчивость, но так же и невозможность безусловного разделения гендера на две категории. Шестнадцатилетний сын Уилла Смита Джейден в 2015 году сенсационно появился на публике в юбке. В 2016 году старшекурсник Брауновского университета Джастис Гейнс в ходе интервью студенческой газете попросил, чтобы в статье его называли гендерно-нейтральными местоимениями «xe», «xem» и «xyr» (Местоимение xe используется вместо традиционных местоимений он и она. В зависимости от падежа xe изменяется на xem и xer.) Кто-то предпочитает использовать местоимение «они» вместо «он» или «она». Например, в 2015 году Майли Сайрус встречалась с Тайлером Фордом и однажды описала его в своем Instagram как «би-расовый квир, агендерная персона, про которую надо говорить они/им/их».

Возможно, со временем движение в сторону гендерной флюидности начнет набирать обороты, и она станет мейнстримом, но пока об этом говорить не приходится. С точки зрения общества, вы можете быть только мужчиной или женщиной, соответственно, любые промежуточные статусы считаются неприемлемыми. Когда Кейтлин Дженнер во время знаменитого интервью Дайне Сойер совершила каминг-аут, она, несмотря на длинные волосы, все еще выглядела как мужчина и носила мужскую одежду, однако затем Кейтлин пропала на четыре месяца, чтобы изменить свой облик и стать женщиной. Судя по тому, что она сначала дала интервью в качестве мужчины, а потом появилась на обложке Vanity Fair сразу в образе сексуальной, едва одетой женщины, Кейтлин разделяет идею гендерной бинарности. Ей не дали (или она сама не захотела), во всяком случае публично, оказаться где-то посередине.

Рис. 9.4. Процент учеников 8, 10 и 12-х классов (Monitoring the Future), а также молодых людей в возрасте от 18 до 24 лет (General Social Survey), которые считают, что работающие матери могут сохранить близкие доверительные отношения со своими детьми

Но дело не только во флюидности гендера; американское общество настойчиво продолжает бороться с гендерным равенством. Дискуссии на тему семейных обязанностей не прекращаются до сих пор. Кто должен заниматься с ребенком? Кто должен убираться в доме? Кто должен зарабатывать деньги? Во время лекций по психологии я показываю своим студентам видео, на котором маленькие дети без колебаний отвечают на эти вопросы: когда их спрашивают, кто должен заниматься с маленьким ребенком и наводить порядок в доме, они указывают на куклу Барби, а отвечая на вопрос о том, кто ходит на работу, показывают пальцем на Кена.

Рис. 9.5. Процент двенадцатиклассников (Monitoring the Future) и молодых людей в возрасте от 18 до 24 лет (General Social Survey), не согласных с тем, что «дети дошкольного возраста могут страдать, если их мамы работают».1976–2016 (Замечание: ученики 8-х и 10-х классов не отвечали на этот вопрос)

Движение в защиту работающих мам принесло свои плоды, но не достигло всех целей. Начиная с 1977 года и вплоть до середины 1990-х число американцев, согласных с тем, что работающие мамы имеют со своими детьми такие же близкие отношения, как и мамы-домохозяйки, постоянно росло (см. рис. 9.4). После 2010 года стабильный рост возобновился, и сейчас уже трое из четырех двенадцатиклассников уверены, что работающие и неработающие мамы могут иметь со своими детьми одинаково близкие и доверительные отношения.

Кроме того, большинство айдженеров не согласны с тем, что «дети дошкольного возраста могут страдать, если их мамы работают» (см. рис. 9.5).

Рис. 9.6. Процент учеников 8, 10 и 12-х классов (Monitoring the Future), а также молодых людей в возрасте от 18 до 24 лет (General Social Survey), не согласных с тем, что «будет лучше, если мужчина будет зарабатывать деньги и делать карьеру, а женщина заботиться о доме и семье». 1976–2016

Беспрецедентная вера айдженеров в гендерное равенство, вероятно, обусловлена их собственным жизненным опытом: в 2015 году две трети двенадцатиклассников — это в два раза больше, чем в 1976 году, — сказали, что их матери всегда или почти всегда работали.

Тем не менее сторонникам гендерного равенства не стоит радоваться раньше времени. Участникам опроса также задавался вопрос, считают ли они, что будет лучше, если мужчина будет зарабатывать деньги и делать карьеру, а женщина сидеть дома и заниматься детьми. Несогласие с таким жестким распределением семейных рослей достигло своего пика в начале 1990-х, а затем пошло на убыль. Число двенадцатиклассников, не согласных с тем, что «все важные решения в семье должен принимать мужчина», достигло рекордно высокого уровня (70 %) также в середине 1990-х, однако к 2015 году снизилось до 61 %. Невероятно, но всего за два десятилетия достижения в борьбе за права работающих мам обернулись возрождением более традиционных взглядов на семейные роли. В то же время в 2014 году появились первые признаки того, что айдженеры начинают разворачивать заданный миллениалами тренд, с тем, чтобы привести его в соответствие со своими представлениями о гендерном равенстве (см. рис. 9.6).