Стараясь, чтобы голос его звучал нарочито бодро, Финт повел свою маленькую паству к выходу тем же путем, каким они пришли, – и проклинал про себя каждый шаг. Пробираться в темноте оказалось, вопреки ожиданиям, не так уж и просто даже с фонарями – свет их темноту почти не рассеивал.

– Джентльмены, если не возражаете, мне тут кой-куда еще нужно заглянуть, – промолвил Финт, когда впереди наконец-то замаячил выход. – Когда окажетесь наверху, позаботьтесь, пожалуйста, о… Роджере, пока карета не приедет. Иногда внизу, в туннелях, попадаются темные личности, скажем так, потемнее, чем обычная здешняя темнота. Я осмотрюсь по-быстрому – и сразу назад. Наверняка ничего страшного, но поскольку с нами еще и мистер Дизраэли, я так думаю, осторожность не помешает.

Симплисити не спускала с него глаз, мистер Базалджет заметно встревожился, и только Чарли шагал себе, внимательно глядя под ноги, в направлении люка. Мистер Дизраэли неожиданно взял Симплисити за руку.

– Пойдемте… мисс… то есть молодой человек. Правду сказать, глоток свежего воздуха мне бы не помешал.

Пока его спутники выбирались наружу, Финт на всякий случай заверил их еще раз:

– Наверняка ерунда, ничего страшного; но я лучше сбегаю проверю.

С этими словами Финт спрыгнул обратно в туннель – теперь он был сам себе хозяин и полностью независим от других людей. Кто-то забрался в его клоаку; будь это рабочие бригады, так они бы давно уже крик подняли: «А ну вон пошли, тошерята!» – и все такое: не самое жизнерадостное приветствие, но, по крайней мере, по-людски. Да, там кто-то есть, точняк. Вряд ли Аноним, правда? Это вышло бы прямо как по писаному. Но Госпоже ведомо, за Финтом охотится еще много кто; а ведь все знают, где Финт обычно обретается. Ну что ж, по крайней мере, он в своей стихии, пусть и зловонной и вязкой.

Из темноты над головой донесся грохот кареты, гул голосов, причем один из них явственно принадлежал Симплисити. Финт облегченно выдохнул. Итак, что бы ни произошло теперь, Симплисити не пострадает. Конечно же, твердил себе Финт, почти наверняка и скорее всего никакой это не Аноним: он же, в конце концов, не иначе как просто выдуманная страшилка… хотя сколько бы Финт ни старался, мысли его от оптимистичной бодрости неудержимо перескакивали к: «Дурак я набитый!» Если Аноним настолько мастер своего дела, так он небось уже все разузнал доподлинно и про Финта, и про Симплисити.

Перед мысленным взором тошера теснились, распихивая друг друга, самые кошмарные сценарии – и это было только начало. В голове стремительно проносились пренеприятные картины. Да, право, неужто такой пижон, как Аноним, полезет в канализацию? Может, и полезет, если ему заплатили достаточно. Какие еще варианты развития событий способна подсказать подступающая паника? Всем известно, что Финт спустился в канализацию вместе с несколькими спутниками. А с кем вообще знаком этот Аноним? Как быстро распространяются слухи? А ведь Аноним наверняка чертовски умен, раз умудрился сохранить голову на плечах до сего дня, при том что наверняка нажил себе стольких врагов в стольких странах, так? Ну не идиот ли Финт, славный старина Финт, невесть с чего решивший, что от такой угрозы можно просто отмахнуться? Или это все-таки не он?

Ладно, на данный момент Симплисити в безопасности. А самое разумное, что может сделать Финт, это побыстрее выбраться из туннелей, прежде чем невидимка его настигнет. Сердце его непривычно гулко колотилось о ребра, а Финт между тем обдумывал свой не то чтобы богатый выбор возможностей. Можно вылезти на поверхность, воспользовавшись соседним туннелем, – но пока он туда доберется, случиться может всякое; а если лезть через ближайший, так тот, кто рыщет во тьме, – внезапно Финт преисполнился уверенности, что это и впрямь Аноним и он заперт здесь, внизу, наедине с убийцей, – с легкостью подберется сзади.

Последний отсвет дня погас. «Это мой мир, – сказал себе Финт. – Я знаю тут каждый кирпич. Я знаю каждое местечко, где если оступишься, так окажешься по пояс в вонючей жиже. Вот он я, – думал Финт. – Почему бы не воспользоваться своим преимуществом? Почему не придумать новый план – план, согласно которому добиться той же самой цели получится иным способом?» В памяти возник Юлий Цезарь – признаться, сидел он на толчке (этот образ впоследствии еще долго преследовал тошера): он ведь был воин, верно? И убить его оказалось куда как непросто. «Так-то!» – шепнул юноша и произнес вслух, во тьму:

– Ну, иди сюда. Я туточки, мистер; может, тебе местные красоты показать?

Глядя вниз, Финт лишний раз убедился: кто-то идет. Крысы бежали прямиком на него, спасаясь от кого-то или чего-то, надвигающегося из туннеля. Финт вжался в стену, почти целиком вместившись в небольшую нишу, где из кладки вывалилось несколько старых кирпичей (и где, с нежностью вспоминал тошер, он как-то подобрал два фартинга и еще грот – старинную серебряную монетку в четыре пенса; нынче такие уже не в ходу).

Бегущие крысы карабкались прямо по нему или шмыгали мимо, как будто его тут и не было. «Они видят меня мало не каждый день», – думал про себя Финт. Он никогда на них не охотился, не давил каблуком и даже не распугивал. Он их не трогал; вот и они ему не докучали. Кроме того, иди знай, как посмотрит Госпожа на того, кто жесток с ее маленькими подданными. Дедуля, помнится, на этот счет имел твердое мнение: «Наступишь на крысу – считай, наступил на платье Госпожи».

– Госпожа, это снова Финт, – зашептал юноша в тишине. – Помнишь, я еще попросил тебя насчет удачи? Если только тебе труда не составит, заранее благодарный тебе, Финт.

Где-то во тьме завизжала раненая крыса. Крысы порою умирают так шумно; опять раздался пронзительный писк, и новая волна крыс хлынула мимо Финта, окружая его со всех сторон.

И тут внезапно, едва различимый в прокопченном свете, показался незваный гость: он неслышно крался по коридору – похвальная предосторожность, чего уж там! – и даже миновал Финта в его вонючем укрытии, потому что Финт-то оставался невидимым, ибо и цветом, и, понятное дело, запахом был сродни самой канализации. Крысы набегали и на чужака, но тот наносил им удары каким-то оружием – Финт не вполне различал, каким именно, – крысы верещали, а Госпожа наверняка все слышала.

В руке Финт сжимал – да-да! – бритву Суини Тодда; он прихватил ее с собою не столько как оружие, сколько как талисман: подарок судьбы, изменивший всю его жизнь, равно как и жизнь Суини Тодда. Ну разве мог Финт в такой день оставить лезвие дома?

Его привыкшие к темноте глаза наконец-то рассмотрели в руке чужака блестящий стилет. Это оружие наемного убийцы, точняк. Ни один приличный мокрушник такой штуковиной пользоваться не станет. Мысль молнией промелькнула в сознании Финта: а ведь тут ему бояться вообще нечего! Это его мир, и Госпожа ему в помощь – он это шкурой чувствовал. Нет уж, бояться следует этому хмырю, что неслышно крадется вдоль туннеля, различимый как на ладони… Финт прыгнул на него, подмял под себя – и убийца ты там или не убийца, но трудно воспользоваться кинжалом, если ты распростерт на земле, уткнувшись носом в канализационные нечистоты, а на спине у тебя сидит Финт.