Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Диана сделала еще несколько шагов и наткнулась на кессоны сенсорной изоляции – саркофаги с соленой водой около двух метров в длину. Она наклонилась ближе и увидела на поверхности воды кости. Судя по размерам, они принадлежали детям либо низкорослым щуплым взрослым. Диана подумала о Люсьене, и ей стало дурно.
– Не могу больше. Не могу здесь оставаться, – произнес державшийся у нее за спиной Джованни.
– Придется, – перебила его Диана. – Нужно еще поискать. Понять, что здесь произошло.
– Нечего понимать! Какие-то психи пытали тут несчастных узников, только и всего!
Диана облизнула губы. Воздух был горьким от соли. В глубине зала, за металлическими ширмами, она заметила другое помещение, подошла посмотреть и обнаружила столик из оцинкованного железа, стальные шкафчики и треснувшую от холода лабораторную посуду. Пол был усеян осколками стекла. При дыхании изо рта вырывался пар. На дне колб и бутылок в остатках черноватой жидкости лежали потемневшие от холода и времени органы.
До нее начинала доходить логика этого места. Все инструменты и приборы утратили первоначальное назначение, превратившись в пыточный арсенал. Мерзавцы ничего не добились традиционными методами и стали палачами: они пытались вырвать не дававшуюся им в руки тайну, причиняя жертвам боль. Неужели именно так парапсихологи узнали секреты цевенских шаманов? Нет, в этой версии не хватало какого-то важного звена.
Она заметила столики на колесах, где были разложены иглы, ножи и крючки. Все эти предметы – скорее оружие, чем хирургические инструменты, – были отделаны слоновой костью, перламутром и рогом… с тонкой резьбой.
Диана замерла. Говорят, иногда молния бьет в человека с такой скоростью, что жертва не сгорает, но все жилочки ее плоти до конца дней хранят память об этом воздействии. Диана сейчас находилась именно в таком состоянии. Когда-то в нее «ударила молния», память дремала в ее теле и теперь сочилась изо всех пор и щелей.
Диана узнала инструменты – они были из ее прошлого. Она едва не потеряла сознание и ударилась бы головой об стол, не поддержи ее Джованни.
– Что с тобой?
Диана оперлась руками о железную тележку, инструменты посыпались на пол, на осколки колб и ампул. У нее потемнело в глазах.
– В чем дело? – Итальянец ничего не понимал.
– Я… мне знакомы эти инструменты, – пробормотала Диана.
– Что ты говоришь? Как это возможно?
– Их опробовали на мне.
Джованни ничего не сказал – только взглянул на нее, ужаснувшись услышанному. Диана колебалась, но отступать было поздно:
– Все произошло жаркой июньской ночью восемьдесят третьего. Мне было четырнадцать лет. Я возвращалась со свадьбы, шла пешком по улочкам парижского предместья Ножан-сюр-Марн. На меня напали у реки.
Диана замолчала, тяжело сглотнула и продолжила:
– Я почти ничего не видела. Человек в маске опрокинул меня на спину, заткнул рот травой и начал раздевать. Я задыхалась, хотела кричать, но… видела только ивы и освещенные окна стоявших вдалеке домиков.
У Дианы перехватило горло, но она вдруг почувствовала невероятное облегчение. Она не думала, что сумеет когда-нибудь рассказать о случившемся. Итальянец рискнул задать вопрос:
– Тот человек, что он с тобой сделал? Он…
– Изнасиловал ли он меня?
Диана устало улыбнулась:
– Нет. В первое мгновение я почувствовала жгучую, как от ожога, боль, а когда подняла глаза, он уже исчез. Я оставалась у реки в состоянии шока. По ногам ручьем текла кровь… Я собрала последние силы и вернулась домой. Промыла рану. Сделала перевязку. К врачу обращаться не стала. И матери ничего не сказала. Рана зарубцевалась. Много позже, изучив анатомический атлас, я поняла, что негодяй со мной сделал.
Диана замолчала. Прошло много лет, но ужасное воспоминание вернулось и снова причиняло жестокую боль. Она яростно пыталась стереть тот кошмар из памяти, но он был с ней каждую минуту, да что там – каждую секунду ее жизни. И она произнесла запретные слова – как будто выплюнула раскаленные добела камешки:
– Нападавший сделал мне обрезание.
Итальянец онемел от потрясения. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он взял себя в руки и спросил:
– Но… как это может быть связано с токамаком? С инструментами?
– Той страшной ночью, – хриплым голосом ответила Диана, – я разглядела только оружие, которое насильник держал рукой в перчатке. – Она толкнула ногой валявшиеся на полу скальпели. – Это был один из этих ножей с рукоятью из резной слоновой кости…
Рассудок Джованни отказывался воспринимать очередную тайну.
– Это… невозможно, – выдохнул он.
– Очень даже возможно! И логично. Давнее нападение определило мою роль в этой истории, пишущейся под знаком каменного круга. Женщина во мне родилась с изначальной рваной раной. Возможно, она же даст нам ключ к расследованию.
Раздавшиеся в дальнем углу зала редкие сухие аплодисменты прервали рассуждения Дианы на полуслове.
Вышедший на свет человек был абсолютно безволосым.
Лысая голова под коричневой ушанкой. На лице ни ресниц, ни бровей. Угловатые черты лица. Выступающие надбровные дуги, нос с горбинкой, молочно-белая кожа. Моргая голыми веками, он становился похож на грозного хищника.
– Я восхищен силой вашего воображения. – Незнакомец говорил по-французски. – Но, боюсь, вы не все угадали…
Человек держал в руке автоматический пистолет, черный, с хромированными деталями. У Дианы было много поводов для удивления, но сейчас ее внимание привлек славянский акцент.
– Кто вы? – спросила она.
– Евгений Мавриский. Врач. Психиатр. Биолог. – Он отвесил ей шутливый поклон. – Сотрудник Новосибирского отделения Академии наук.
Русский подошел ближе. Маленький, крепко сбитый, короткошеий, в серой куртке с каракулевым воротником, он напоминал деревянный чурбачок. Маврискому было не меньше шестидесяти, но безбородое лицо выглядело ужасающе безвозрастным.
– Вы работали в парапсихологической лаборатории. – Диана не спрашивала – утверждала.
Мавриский кивнул, блеснув глазами из-под мехового козырька.
– Я руководил подразделением, занимавшимся целителями. Влиянием духа, сознания на физиологию человека. Кое-кто называет это биопсихокинезом.
– Вы тоже были целителем?
– Тогда я обладал более чем ограниченными способностями. Впрочем, как и все мы. В некотором смысле в этом и состояло наше несчастье…
Диана дрожала. В голове бились вопросы.
– Как вам удалось получить настоящую силу?