сторонку, посовещались и послали самого быстроного друга назад, к особистам. Мол, ты лети туда мухой, а мы пока тут постоим. Покараулим, чтобы фашисты никуда не сбежали.

Но парашютисты и не пытались никуда удирать. Да они и не смогли бы этого сделать. Во-первых, они сильно побились, когда приземлялись с небольшой высоты. Во-вторых, наши девки висли на них, как репьи на собаках. Каждая старалась схватить кого-нибудь под руку или хотя бы зацепиться за пояс.

Мы молчком встали сзади. Идём жутко смурные за весёлой компанией и наблюдаем, что будет дальше? Вдруг придётся дурных этих девок от диверсантов спасать. Я даже достал из кармана свой «Вальтер» на всякий пожарный.

К счастью, он мне не пригодился тогда. Не обращая на нас никакого внимания, все дошли до околицы, развернулись и в том же порядке направились в другой край большого села. Так целый час и ходили туда и сюда, и орали на все голоса, пока не приехали люди в синих фуражках.

Энкавэдэшники примчались в село, затормозили и, с оружием наперевес, выпрыгнули из старой полуторки. Он подлетели к тем странным парням и хвать их под руки. Гармошку и балалайку отняли и отдали девкам, а бойцов потащили в машину.

Я посмотрел на тех диверсантов, и как мне показалось, они переглянулись и облегчённо вздохнули. По крайней мере, тогда им всё стало ясно. Не то что, было до этого.

Наши девки все разом затихли, а машина уехала. Я подошёл к своей школьной подруге и спросил у неё:

— Где вы их нашли, этих фрицев?

Она мне отвечает:

— Да Танька с Веркой в поле работали и вдруг увидели, как два солдаты на парашютах спускаются. Они прибежали на ферму, и кричат, мол, военные к нам в деревню приехали. Мы коров побросали и побежали смотреть. Видим, а они оба раненые. Мы их в село притащили. Умыли и перевязали.

— Ну, это ладно. — злюсь я, что есть силы. — Но почему вы, вместо того чтобы в район сообщить, с ними по улицам стали гулять? Разве не видно, что у них рожи не наши, сытые, гладкие да очень холёные. К тому же, они оба блондины и еле-еле лопочут по-русски.

— Мы думали, что они из Прибалтики.

— Так ведь они же прыгали сюда с парашютами, — удивился я глупости бабьей.

— Мы все решили, что у них здесь учения. Форма на них наша была. — Ну, что тут можно сказать? После этого случая, мы с девками несколько дней не общались, ну а затем, помирились.

Так штрафники и коротали дорогу за разными байками. Один из бойцов, как-то взглянул на банку с американской тушёнкой, а там нарисована очень упитанная и весёлая свинка.

Он сразу же вспомнил очередную историю. Когда его разбитая часть отступала, то проходила через Западную Украину. Так все славяне, которых всего год назад, «освободили от проклятых поляков», вели себя как-то совсем не по-братски.

Стрелять в спину, правда, они не стреляли, но и не помогали ничем. Все делали вид, что и не понимают по-русски. Да ещё и жратву от нас всю попрятали, а ты хоть с голоду там подыхай. Так и постились мы несколько дней.

Хорошо, что наш лейтенант оказался решительным парнем. Достал он из кобуры свой «ТТ» и пристрелил жирную хрюшку у одного кулака. Ну, а когда мироед начал что-то кричать, то дал ему типовую расписку. Мол, кабанчика реквизировала Красная армия для пропитанья солдат. Только благодаря тому поросенку наша рота тогда и наелась.

Между тем, поезд с бойцами продвигался все дальше и дальше к востоку. Необычные и смешные истории постепенно закончились. Штрафники стали значительно чаще задумываться о предстоящей войне. Как и все остальные, Григорий со страхом, ждал начала боёв.

Глава 17. Переход через границу

В начале июля, состав пришёл к границе с Китаем и остановился на каком-то глухом, безымянном разъезде. Бойцов спешно выгрузили из весьма надоевших вагонов. Их разместили в большом городке из армейских палаток, что находился поблизости. Там всем выдали новую форму и никем, ненадёванные сапоги из кирзы.

Однако, отдохнуть им с дороги не дали. Командир заявил, мол, и так целый месяц ничего вы не делали. Только жрали, пили да спали. Вон, какие ряхи наели. Поперёк себя шире.

За время большого пути, бывшие пленные, конечно, немного оправились от голодной диеты в немецких концлагерях. Однако до полного восстановления физической формы многим было ещё далеко.

Естественно, что никто из командования не обратил на это никакого внимания. Ведь намечалась атака, на мощные укрепления японцев, а в таких операциях штрафники идут впереди.

Прошёл один день после прибытия на Дальний Восток. Началась такая муштра, что выматывала все силы Григория и его новых товарищей. Сначала солдат отправили на полигон. Там, под руководством местных сержантов, их стали готовить к захвату позиций врага.

Вместо привычных для всех «трёхлинеек», каждому служащему вручили автомат «ППШ». Вместо рожка, у них имелся большой барабан, в который вмешался семьдесят один пистолетный патрон

До этого времени, штрафники только слышали о таком чуде советской технической мысли, но никто и в глаза его раньше не видел. Пришлось всем изучать боевой механизм и обретать навык общения с непривычным устройством.

Затем их вывезли на соседнее стрельбище, где бойцы чуть постреляли из непривычной системы. Оружие чрезвычайно понравилась парню и всем его новым соратникам.

Автомат оказался очень удобным и был много лучше немецкого «шмайсера». То бишь, «MP 38». А ведь в начале войны, о нём втайне мечтал каждый советский солдат.

Правда, наш аппарат был довольно тяжёлым. Зато, магазин он имел в два раза больше, чем у фашиста, бил в полтора раза дальше и кучность попаданий, у него оказалась, значительно лучше. Чему очень способствовал почти ружейный деревянный приклад.

После недолгой стрельбы, солдат перебросили на другой полигон. Этот участок представлял из себя очень сложный рубеж. На нём отрабатывался прорыв хорошо укреплённой обороны противника.

Прибывшие из немецких концлагерей, бойцы снова учились приёмам современного боя. Они тренировались в преодолении заграждений из ржавой «колючки» и отрабатывали взятие глубоких окопов и траншей сообщения. Плюс ко всему, упражнялись в борьбе с долговременными огневыми позициями и артиллерийскими батареями, упрятанными в капонирах из бетона и стали.

Очередной полигон предназначался для отработки форсирования водных преград, захвата плацдарма с полного ходу и закрепления на другом берегу. Кроме того, штрафников усиленно мучили многокилометровыми кроссами. Так их готовили к большим марш-броскам по горно-таёжным местам.

Здесь роль