Связисты приносят сводку погоды. Синоптики обещают улучшение погоды. Ну в том смысле, что после полуночи небо разъяснится и ударит мороз. Градусов 12–15. Авиации можно будет летать. Штаб фронта сообщает, что может отправить по нашему запросу пару бомбардировочных полков, если обеспечим наведение. Конечно, обеспечим.

Немцы, войдя в Душели, почти сразу, уже по темноте, попытались продвинуться дальше по дороге, но наткнулись на минное поле и заградительный огонь артиллерии. И решили пока не рисковать и передохнуть. Правда, чтобы мы не расслаблялись, отправили вперёд по лесам и по берегу озера пехоту пешим порядком. Наивные. Километра через полтора отстрелялись по неугомонным викингам «катюшами». На том их активность и закончилась.

Подводим в штабе итоги напряжённого дня. Бронетехнику немецкого корпуса мы за день ещё уполовинили. Штук сто танков у фрицев осталось и сто – сто двадцать БТРов. Правда, две роты «тигров» пока нам на прицел так и не попались. Они всё где-то в конце колонны болтались весь день. И самки собаки – слишком большие интервалы держали, метров по двести между машинами. Так что железнодорожную артиллерию, которая только и могла до них дотянуться, мы напрягать не стали. Задолбаешься по одиночному танку за тридцать пять километров стрелять. Ничего, подождём до завтра. Завтра фрицы уже наконец к окраинам города выйдут и выкатят перед нами своих зверей.

Ближе к полуночи действительно облака рассосались и начало холодать. Отправили посмотреть за немцами два звена У-2. Из Пскова к нам уже летят обещанные полки бомберов. С Румбулы взлетают наши штурмовики. У-2 сигнальными ракетами обозначают найденные скопления немецкой техники. С земли начинают работать мелкокалиберные зенитки. А нам этого и надо. У штурмовиков задача как раз на подавление ПВО. Проредили немецкие зенитки. А тут уже передовое звено наведения бомбардировочного полка подошло. Вывешивают на парашютах осветительные бомбы, и понеслось. Как потом мне рассказали, часть Пе-2 имели на борту кассеты с экспериментальными ПТАБ-2,5–1,5[238]. Позже, когда я допрашивал взятого в плен командира датской дивизии Крюссинга[239], выяснились результаты этого налёта. 62 танка, включая 8 тигров, 47 БТРов и бронемашин, 54 грузовика, 3 штабных автобуса и 1710,5-см лёгких гаубиц были выведены из строя. Феноменальный результат для ночного налёта. Правда, ключевое слово – выведены из строя, то есть не уничтожены. Большая часть была вполне ремонтопригодна и могла быть возвращена в строй в течение нескольких дней. Что-то можно было и за день починить. Но… Во-первых, ремонтные подразделения частей корпуса были совсем в другом месте, а во-вторых, мы просто не дали немцам времени на восстановление.

Утром 27-го, с первыми лучами солнца, немцы попёрли вперёд, за ночь они смогли расчистить минное поле за Душелями, и ничто не мешало показать им молодецкую удаль. Благо тесноты в боевых порядках у них уже не наблюдалось. Практически все танки могли уместиться на фронте наступления в километр-полтора, не нарушая уставов. 57 танков, из них 36 «тигров». По немецким уставам как раз так и надлежало рвать оборону противника на направлении главного удара. Но главный удар подразумевает ещё и поддержку со всех сторон. Со всех сторон тебя прикрывают-подпирают. В твоих интересах действует авиация, артиллерия готова тебя поддержать при первом же намёке на сопротивление противника. Сзади есть резервы, за свои фланги ты не беспокоишься, ими есть кому заняться. А в нашем случае всё наоборот. Люфтваффе попыталось изобразить что-то похожее на налёт, но полк Шестакова быстро разобрался с двумя десятками «лаптёжников», прилетевших почти без истребительного прикрытия. Восемь «мессеров». Шестаковцам – на один зуб. Артиллерию эсэсовского корпуса утром добили лётчики-штурмовики. Резервы у корпуса были разве что чисто пехотные. Фланги открыты.

Замах на червонец. Удар получился так себе…

Сначала в ускоренном темпе повторился вчерашний сценарий на двух рубежах. Последний рубеж, до которого немцы смогли дойти, – ручеёк Дзилнупе, что впадает в юго-восточный угол озера Бабитэс. До ручейка дошли только четырнадцать «тигров». Там их и перещёлкал полк наших СУ-122. А потом мы пошли вперёд. Надо было зачистить дорогу вдоль озера, пока немцы не уволокли, не отремонтировали всё нами наколоченное. Пехота против танков и мотострелков не играет. А если ещё за танками есть артиллерия, а над танками – авиация, лучше сразу самому застрелиться, ну или в плен сдаваться. Что, собственно, норвежцы и датчане и делали. Когда к вечеру мы дошли до западной оконечности озера, то в плену у нас были уже под десять тысяч перепуганных потомков викингов.

А в это время в Ригу с востока входили передовые части 2-й танковой армии, которые, передохнув чутка, ночным маршем ломанулись дальше на запад. Утром с наскока они заняли города Слока, Темери, Тукумс, Елгаву и Иецаву.

Уф. Можно выдохнуть. Бригада свою задачу выполнила. В Риге появились начальники с большим количеством звёзд на погонах, чем у меня. И можно сдавать им дела. Бригада пока остаётся в Риге в качестве гарнизона города, но в ближайшее время будет выведена в тыл на переформирование. Потери в личном составе у бригады за время рейда были не особо большими. Чуть больше пятисот человек постоянного состава мы потеряли убитыми и ранеными с момента форсирования Ильмень-озера. Ещё около полутора тысяч погибшими – потери в подразделениях, сформированных из освобождённых военнопленных. Для нынешней войны и в рамках размаха навороченного – мало. Цинично, конечно, мерить смерти людей категориями «мало», «много». Лучше сказать об оставшихся в живых, тех, кто в моей истории погиб, а здесь будет жить. Тут счет пойдёт на десятки и сотни тысяч, а может, и на миллионы. О всех тех, кто не умрёт от голода в Ленинграде, кто не умрёт в уже освобождённых нами концлагерях. Кто не погибнет на фронтах в течение выигранного нами года войны.

Потери в технике бригады тоже невелики, но практически вся наша броня за время рейда намотала на гусеницы и колёса под тысячу километров, а кое-кто и поболе. А это предел для нынешних танков. Ещё чуть-чуть, и начнутся массовые отказы техники, начнут клинить движки, рассыпаться коробки передач, гусеницы, подвеска. И бригада потеряет своё главное преимущество – мобильность. Так что приказ из штаба фронта уже пришёл. Передаём во 2-ю танковую все приданные и вновь сформированные подразделения, всю не выработавшую ресурс отечественную технику, всё исправное тяжёлое стрелковое вооружение и артиллерию. А сами через пять дней (раньше не получается – пока единственная железнодорожная ветка на Псков и далее и так работает в перегруз) грузим нашу, ставшую уже родной трофейную броню на платформы – и в тыл. Капитальный ремонт для техники. Подготовка к выполнению новых задач. А то, что новые задачи от Верховного последуют, я и не сомневаюсь. Тем более что и у самого есть мысли на этот счёт.