— Эми, ты съезди к ней, поговори. Ты ведь совсем её не знаешь. Я думаю, ей нелегко с мужчинами. Дед, Ален…, но ведь есть вопросы, которые женщина может обсудить только с женщиной, разве не так?

— Ты, как всегда, прав, мой умный муж. Наверно, мне надо смириться с выбором Алена…

— Нам, моя хорошая, нам… — тихо поправил её лорд Николс.

Они замолчали, каждый думая о своём в тишине и темноте спальни. Потом Его милость повернулся на бок, игриво провёл рукой по бедру жены: — ну-у, раз уж мы всё равно не спим, то, пожалуй, я не прочь заняться чем-нибудь более интересным, чем обсуждение поступков Алена…

— Как ты можешь, Николс, думать об этом, когда с твоим сыном случилось такое несчастье! — Леди Эмилия сердито оттолкнула его руку.

— Ну уж и несчастье! А вот сам Ален вполне, кажется, счастлив. — Его милость решительно не принимал отказа.

* * *

Утром Ален за Констанцей не приехал, зато слуга доложил ей, что в малой гостиной её ожидает леди Эмилия. Она почувствовала, как кровь отлила от лица, ноги подогнулись. Мужчина сочувственно посмотрел на неё: — не бойтесь, данна Констанца, леди Эми, вообще-то, хорошая, это только с виду она суровая и неприступная.

Констанца встала с дивана, на который присела, пережидая, когда пройдёт минутная слабость, благодарно улыбнулась и кивнула утешителю: — передайте, пожалуйста, Её милости, что я сейчас приду. — Когда дверь за слугой закрылась, она подошла к зеркалу, внимательно осмотрела себя. Светло-голубое скромное платье, отросшие волосы аккуратно уложены в незатейливую причёску. Вздохнув, она двинулась к выходу, оттягивать неприятную встречу было невозможно.

Констанца не знала, следует ли ей постучать, или войти в гостиную так, без стука. Решила, что не будет стучать, и несмело потянула дверь. Переступив порог, увидела сидящую в кресле леди Эмилию и присела в низком реверансе. И не поверила себе, когда услышала мягкое: — иди сюда, Констанца! В конце концов, ты — моя будущая невестка, так что нам пора поговорить откровенно.

* * *

Стояли по-летнему тёплые дни, парк резиденции покрылся молодой зеленью, садовники высаживали на клумбы рассаду ранних цветов.

Ален приехал к обеду, вместе с лордом Касилисом и Констанца увидела их в окно своей гостиной.

Мужчины были без плащей, в одних шерстяных трекондах. При взгляде на Алена у неё защемило сердце, так сильно она любила его. Он торопливо шёл к парадному входу, а она любовалась его гибкой сильной фигурой, решительным и смелым выражением лица. Он был таким красивым в роскошной чёрной, с серебром, треконде, распахнутой на груди. Кипенно-белая шёлковая рубашка с уже наполовину отстёгнутым пышным кружевным жабо насмешила её. Рубашка была довольно старой и несколько мала, но Ален любил её, несмотря на подшучивания деда.

Констанца торопливо сбежала вниз, им навстречу. Они уже входили в распахнутую перед ними слугой дверь, и её радостные глаза встретились с горящим нетерпением взглядом Алена. Ей хотелось броситься к нему на шею, почувствовать его жаркие объятия и поцелуи и самой целовать жёсткие обветренные губы, чувствовать его дыхание на своём лице и запах весны, солнца, которым пахла его кожа, а от треконды чуть-чуть пахнет потом, и этот запах был ей родным и уютным.

Но рядом стоял лорд Касилис и насмешливо смотрел на них, поэтому Констанца присела в церемонном реверансе, а Ален низко поклонился ей.

Потом, когда он переоделся и умылся, они встретились в малой гостиной, под присмотром Ольгии, которая, впрочем, занялась шитьём у дальнего окна, всем видом показывая, что она не обращает на них внимания.

С благодарностью взглянув на пожилую женщину, Констанца рассказала Алену о встрече с леди Эмилией. Она с удивлением поведала ему, что его матушка, кажется, не питает к ней ненависти. Её милость даже рассмеялась, когда Констанца, в ответ на сообщение, что Алену придётся оставить службу, чтобы жениться на ней, с радостью выразила надежду, что, при его-то образованности, он легко найдёт работу писаря в каком-нибудь ведомстве. Ален тоже засмеялся и согласился, что, пожалуй, с работой писаря он бы справился, но к счастью, у него ещё есть поместье, так что смерть от голода им точно грозить не будет.

Оглянувшись на Ольгию, Ален потихоньку поцеловал ладошку Констанцы, а она на секунду прижалась губами к склонённой макушке. Выпрямившись, он серьёзно посмотрел на неё: — Констанца, ты готова ехать со мной в Ведомство Дознания, чтобы свидетельствовать в пользу лорда дар Кремона?

Она быстро покивала головой: — да-да, Ален, я поеду! Только… ты никуда не уйдёшь?

— Ну что ты, моя хорошая, я всё время буду рядом. Но если тебе страшно, то можешь не ездить. Я не хотел бы, чтобы ты напугалась. Меня беспокоит, что это может отразиться на малыше! — Тревога в блестящих чёрных глазах насмешила её:

— Уж не такая я и трусиха, Ален! А если я не поеду, что будет с лордом Нежином?

— Его казнят! — Жёстко ответил тот.

* * *

После обеда они поехали в Ведомство Алена. Констанца немного робела, но виду не показывала. Время от времени её любимый, скакавший на Громе рядом с каретой, поглядывал на неё в окошко, и тогда она успокаивающе улыбалась ему, что, впрочем, не могло его обмануть.

Громадное угрюмое здание появилось внезапно, когда карета миновала королевский дворец и пересекла площадь перед ним.

Констанца подумала, что едва ли те, кто строил это трёхэтажное приземистое сооружение из серого камня, хотели придать ему какой-то особо угрожающий вид. Просто род деятельности людей, служащих в Ведомстве Дознания, внушал священный трепет и некоторый страх всем, кто даже случайно оказывался поблизости.

Карета остановилась перед центральным входом. Нахмуренный Ален открыл дверцу и подал девушке руку, на которую она с благодарностью оперлась. Подбежавший смешливый подросток взял под уздцы Грома и повёл его куда-то за здание. Их никто не встречал, никто не распахивал перед ними дверь. Поднявшись по широким каменным ступеням вместе с Аленом и войдя внутрь, Констанца очутилась в небольшом холле, от которого влево и вправо отходили широкие коридоры. По обе стороны их она видела плотно закрытые двери. Большой, вытертый до основы грязноватый ковёр на полу, выстроенные в ряд вдоль стены жёсткие деревянные стулья. Из окна падает солнечный луч, в нём кружатся пылинки. Из-за ближайших дверей в левом коридоре доносится негромкий гул мужских голосов, оборвавшийся взрывом смеха.

Констанца была разочарована. Она и сама не знала, чего ждала: то ли жутких орудий