Однако их работа продолжалась. И если благодаря везению и упорству им удастся осуществить свои планы, «Немезида» больше не будет нуждаться в Джеке, и ему придется уехать. Оставаться в Англии было бы для него слишком опасно.

– Как бы я хотел остаться, – сонно проговорил Джек.

– Я бы тоже этого хотела.

Но это невозможно. Для них двоих вместе ничего невозможно.

Усталый и удовлетворенный, Джек возвращался к себе. До рассвета оставались считаные минуты, а ему хотелось только одного: забраться в кровать и проспать целый год.

Он влез через окно в свою комнату и напряженно застыл. Прислонившись к стене и скрестив руки на груди, за ним наблюдал Саймон.

– Что бы ты ни хотел мне сказать, – пробурчал Джек, снимая сюртук, – говори короче. Я не в настроении выслушивать лекции.

Он бросил сюртук и жилет на стул, туда же полетела и рубашка. У него возникло безумное желание прижать рубашку к лицу, ведь она могла еще хранить аромат Евы, но вместо этого он заставил себя подойти к умывальнику и ополоснуть лицо.

– Лекций не будет. – Голос Саймона прозвучал пугающе тихо. В зеркало Джек видел, что тот шарит взглядом по его спине, словно выискивает наиболее подходящее место, чтобы всадить нож. – Будет предупреждение.

Джек повернулся кругом и стал вытирать лицо полотенцем.

– Приятель, угрожать мне – не слишком умная затея.

– Я не угрожаю, – ответил Саймон все тем же убийственно-мягким тоном. – Когда я говорю, что что-то сделаю, я это делаю. Так что, Далтон, запомни мои слова. – Он оттолкнулся от стены. – Если ты причинишь Еве боль – не важно, в какой форме, – я тебя убью.

Хотя этот аристократ был намного мельче, Джек не сомневался, что драться Саймон умеет. Только настоящий боец мог стоять так, как стоял сейчас Саймон, – расслабленный, но в любую минуту готовый к бою. И острый взгляд голубых глаз тоже выдавал уверенность опытного бойца. Джек одолел бы Саймона, но драка вышла бы жестокой. Мысль, что он мог причинить Еве боль, привела его в ярость.

– Она сама может за себя постоять!

– Я в этом уверен. Но я знаю Еву намного дольше, чем ты, и буду рядом и после того, как ты исчезнешь.

Об этом Джек не хотел думать – о том времени, когда операция против Рокли закончится, и о том, что это означает для него. Он жил только настоящим.

– Вот, значит, какой у тебя план, – язвительно проговорил Далтон. – Сблизиться с ней после моего отъезда и утешать ее. Предложить сначала плечо, на котором можно поплакать, а потом и намного большее.

При мысли, что Ева будет с Саймоном, да и с кем бы то ни было еще, у Джека возникало желание переломать всю мебель в радиусе десяти миль, а потом обрушить стены всех зданий.

К чести этого аристократа, он принял оскорбленный вид.

– Господи, нет, конечно. Ева – мой друг. Я не пытаюсь найти способ забраться к ней под юбки.

– Но раньше пытался.

– С тех пор прошли годы. Я уже не думаю о ней в таком смысле.

Гнев, раздиравший грудь Джека железными когтями, немного утих. Далтон присел на край кровати и стянул с себя ботинки, позволив им со стуком упасть на пол.

– Тогда скажи, о чем ты вообще толкуешь.

Саймон показал на него пальцем.

– О том, чтобы ты не причинил боль Еве. Не надавал ей обещаний, которые не можешь выполнить.

Джек оттолкнул руку Саймона.

– Никто никому ничего не обещает.

Да и как он мог что-то обещать? Ему нечего ей предложить, нечего ей пообещать. Все, что у него есть, – это месть, и когда он ее осуществит – если осуществит, – то у него не будет вообще ничего. Даже своего имени, поскольку он считается мертвым. Но Саймон, черт бы его побрал, натолкнул Далтона на кое-какие мысли, которые раньше не приходили ему. А каково было бы, если бы Ева принадлежала ему, а он – ей? Не на несколько недель удовольствия, хотя, видит Бог, удовольствие это невероятное, а на месяцы и, может быть, даже годы.

Но нет, когда задание будет выполнено и он к тому времени будет все еще жив, ему придется уехать. Оставаться в Лондоне слишком рискованно. Всегда есть опасность, что кто-нибудь может его узнать, и тогда он снова будет в бегах.

– Ева понимает, что к чему, – сказал Далтон не столько Саймону, сколько самому себе. – Это все временное.

Саймон выдохнул.

– Хорошо, коль скоро вы оба это сознаете. Как только миссия будет выполнена, ты уедешь, а она сможет жить дальше без сожалений. Без тебя.

– Поверь, приятель, – сказал Джек, – никто не осознает это лучше меня.

В Бетнал-Грин счастье не раздают направо и налево, как пинты эля. Его нужно делать своими руками, иначе ты обречен жить в постоянном ощущении гнева и недовольства.

Проснувшись, Джек позволил себе несколько минут поваляться в кровати. Его взгляд бродил по маленькой, тесной комнатке, которая ненадолго стала его домом, в ушах все еще звучали предостережения Саймона. Ева может принадлежать ему лишь еще недолго. Эта мысль причиняла Далтону острую боль в груди, и он заставил себя сосредоточиться на том хорошем, что у него все-таки было, – так он делал, когда жил на улицах Бетнал-Грин.

Прошлая ночь… Стоило ему только вспомнить о Еве, о том, как она наконец выпустила на свободу свой жар, свою необузданность, его мужское естество зашевелилось, а пульс пустился галопом. Приятнее всего было сознавать, что она поделилась этой тайной частью себя только с ним. Может, они будут вместе не так долго, как ему хотелось бы, но он возьмет все, что сможет получить, и будет радоваться каждому мгновению.

И наконец они раздобыли улики против Рокли. Джек чувствовал вкус мести во рту, как уксус. Близко, чертовски близко. Он ждал этого пять лет. Еще несколько дней, и он увидит Рокли поверженным. Что будет потом, Далтон не знал и не хотел думать об этом сейчас. Сейчас он пребывал в предвкушении краха Рокли. Пусть это не доставит ему такого удовлетворения, какое доставило бы убийство лорда, но, возможно, ребята из «Немезиды» правы и заставить Рокли жить в позоре куда лучше.

Он встал с кровати и умылся. Судя по сероватому цвету за окном, близился вечер. Он улыбнулся, его жизнь всегда происходила по ночам. Это изменилось, только когда он попал в Данмур: встаешь с рассветом, целый день работаешь и вскоре после заката падаешь в постель. Но теперь он возвращался к себе прежнему.

Джек побежал вниз по лестнице, надеясь, что остальные члены «Немезиды» уже собрались и они смогут обсудить следующие шаги против Рокли. У них должен быть какой-то план. У них всегда есть план.

Войдя в гостиную, он резко остановился: Ева была уже здесь, она стояла возле камина. За столом сидели Саймон и Марко, но Джек их едва заметил. Ева не покраснела, не отвела взгляд, а смело посмотрела ему в глаза с нескрываемой теплотой. Казалось, невидимые руки схватили Джека и потянули к ней. Ему нужно было чувствовать вкус ее губ, прикосновения рук, теплое дыхание… Марко кашлянул. Громко. В качестве напоминания, что Ева и Джек не одни в комнате. Проклятье!