class="p1">– Ой, Господи! Сейчас водички дам, – захлопотала женщина, быстренько организовывая первую помощь моему высочеству глупости.

Когда откашлялась и смогла отблагодарить спасительницу, расстроенно уселась за стол. Сложила на него руки и сверху свою больную шизофренией голову.

Долго грустить не получилось, так как рядом со мной поставили большую тарелку с домашними эклерами и взбитыми сливками. Блаженство! Очнулась от пищевого транса после четвертого по счету пирожного и бокала черного с лимоном чая.

Лариса Ивановна сидела напротив меня и улыбалась.

– Знаете, меня тоже оторвать от сладкого было невозможно! Дочь родилась такой сладкоежкой, что первое время я боялась за её здоровье, но с возрастом всё прошло.

Я громко сглотнула последний кусочек, но, прежде чем открыть рот, сначала дожевала и запила чаем.

– Это вы просто восхитительно готовите! Меня не оторвать, и я уже скоро стану как огромный воздушный шарик.

– Конечно, как шарик! Иначе дитя просто не поместится в вас. Это не страшно, это очень красиво. Не переживайте!

Наверное, эта самая добрая в мире женщина решила, что я боюсь беременностью фигуру подпортить. Эх, если бы все было так просто!

– Меня не страшит мысль располнеть или ещё чего, но вот стать плохой матерью…

Улыбка экономки стала ещё больше.

– Ой, ну, что вы говорите! Женщина, которая задаётся таким вопросом, изначально не может быть плохой матерью. Неопытной, растерянной, сомневающейся вполне возможно! И это нормально! Когда будет второй малыш, будет проще, а с первым всегда столько вопросов и страхов.

Слова этой святой женщины были бальзамом на мое истерзанное сердце. Шекспировский Гамлет в своих «быть или не быть» отдыхал в сравнении с моими душевными терзаниями.

– Вы уверены?! Роман такой замечательный, всегда собранный и всё успевающий…

Договорить не дали, прерывая разъяснениями.

– Алисонька, если бы ваш муж считал, что вы не подходите на роль матери его детей, разве бы он женился на вас? Разве бы просил родить ему? И сейчас он старательно молчит, хотя очень переживает. Ваше молчание он расценивает, как нежелание иметь от него детей. Роман Николаевич очень любит вас, именно поэтому готов на любое решение, даже если это будет аборт.

Аборт?!!! Это ужасное слово резануло меня через всё тело, и я рефлекторно накрыла живот ладонью. Не хочу, чтобы мой ребенок даже слышал это кошмарное слово.

– Да вы что?! Лариса Ивановна, я никогда на ТАКОЕ не пойду. Я люблю мужа, и подарить ему ребенка для меня только в радость.

Женщина улыбнулась и, широко раскинув руки в стороны, подмигнула.

– Думаю, вам пора об этом сообщить и будущему отцу.

И, правда, чего это я?! Эгоистка! Только о себе и думаю! Вот же знала, чувствовала, что Ромашка в курсе моего положения. Он там страдает, а я тут реквием сочиняю по собственной никчёмности.

– Спасибо, Ларисочка Ивановна! Я побежала.

Звонко чмокнула слегка морщинистую щёку и кинулась на выход. В дверях даже обернулась, чтобы убедиться в отсутствии крыльев за её спиной. Ничего не было, но она точно мой ангел!

Когда слегка запыхавшаяся влетела в спальню, муж как раз выходил из ванной. Он вытирал волосы полотенцем, но, заметив меня встревоженную, отбросил и шагнул мне.

– Лисёнок, что-то стряслось?! Ты бежала?!

Я кивнула, пока искала в своем теле голос и те части организма, что за него отвечают.

– Тебе нехорошо или кому- то? Скорую вызывать?!

– Ой, нет! Никаких больниц! И всё хорошо! Прости, что напугала.

– Боже, я просто… ты б видела своё лицо.

Я не видела, но мужу верила.

– Ром, я всё знаю.

Мужские брови с недоумением подскочили вверх. Он сделал ещё шаг, тем самым останавливаясь в полуметре от меня. Потрогал лоб, делая вид, что обжёгся. Это была моя фирменная шутка в ответ на его нелепости.

– Просто я такая эгоистка бессердечная! Всё о себе думаю! Но я уже люблю этого малыша и вовсе не собираюсь … ничего плохого с ним делать. Сама не буду и другим не позволю!

Третий шаг мужа не оставил между нами расстояния. Его ладони заключили моё лицо в своеобразную «рамочку».

– Ох, Лисёнок! Ты не представляешь, как я рад! – нежный поцелуй в губы, и меня снова захлестнула волна слезливых эмоций.

–Я все это время молчала, пытаясь сообразить, как можно превратиться в хорошую маму твоим детям?!

– Да никак! У них уже самая лучшая мама в мире! А у меня ещё и самая прекрасная жена!

Я видела в голубых глазах только любовь и веру в произнесённые слова. Ни грамма сомнений, упрека за мои долгие размышления.

– Ты мне поможешь справиться с моими глупыми тараканами?!

– Конечно, каждую минуту буду рядом. Даже если будешь прогонять, не уйду.

Меня такой вариант устраивал более чем!!!

Спустя чуть меньше девяти месяцев

– Савельев, твою Викторию Викторовну мать!

– Родная, успокойся!

– Ага! Щаз! Да я сейчас от этих схваток кони отброшу… а он мне успокойся! Может, мне ещё гимн России спеть?

Этот ад длился уже больше пятнадцати часов, но меня все убеждали, что я большая умница и моя дочь тоже очень старательная. Ага! Очень! В папочку! Так активно лезет в этот мир, что готова порвать на своём пути все препятствия! То есть меня!

Если бы сейчас рядом не стояла Селина, пиздец приснился бы всей больничке. Наверное, после родов меня официально признают сумасшедшей. Я сама отказалась от всяких обезболиваний и кесарево сечения, желая добра своему ангелу. Вот только, как выяснилось, я отвратительно переношу не только кровь, но и боль в целом!

Присутствие подруги успокаивало по всем фронтам. Во-первых, она врач. Во-вторых, сама не так давно прошла эти муки. Тут надо отметить, Арчинскую так не штормило – идеальная труженица- роженица. Их дочь, на мой взгляд, просто выпорхнула бабочкой из лона матери.

Бабочкой у нас была я, но почему-то рождение моего ребёнка больше походило на превращение гусеницы в бабочку! Долго и мутарно, а ещё очень больно!

Посмотрела на бледного мужа, который, несмотря на моё отвратительное поведение, не отпускал моей руки и никуда не уходил.

– Прости, Ромашка! Я немного устала, вот и срываюсь, – прошептала я пересохшими губами.

– Ерунда, если тебе так легче, то можешь хоть матом меня посылать.

Святой мужчина! В отличие от Арчинского, который то рычал на врачей и грозил снести больницу, то пыхтел над ухом любимой жены, что она не может оставить его одного! Мы с Даниилом отличная пара, наверное, если бы не наши вторые половинки, фиг б у нас что получилось в этой жизни.

Очередная порция боли пронзила тело, разламывая каждую тазовую