– Ну и у кого ты пользовалась большей популярностью?

– Им не до меня, они только и думают, как бы отомстить друг другу. А я только и думала, что о Феликсе.

– Боялась за него?

– Почему за него? За себя. И не боялась я вовсе. Я не тратила время на страхи, я действовала.

И Кармела охотно и во всех подробностях поведала, каких трудов ей стоило заставить Феликса увлечься ею. Рассказ перемежался описаниями горных потоков, сливающихся в Кигеру, эвкалиптовых рощ, стад горных горилл и ширм, плетеных из пальмовых волокон.

* * *

…Время лекции давно истекло, но любимец старшекурсников Университета Комплютес Родригес Морено никак не мог закончить. Вопросы из аудитории не прекращались, поглощая время, отведенное для посиделок за чашкой кофе в преподавательской. Вечно ему достается. Студентов почему-то оставляют равнодушными проблемы познания или воспитания, зато стоит заговорить об эмоциях – и перерыва как не бывало.

– Вы говорите ревность… – вяло начал он, – ревность есть разочарование в собственных идеалах. В первую очередь, разочарование в идеализируемой любви, осознание того, что эта любовь не бесценна. Так как ревнивец находится в состоянии возбужденном, если не стрессовом, он ассоциирует собственную личность только с этой самой любовью, ставит между ними знак равенства, что, конечно же, неправомерно. Потеря уверенности в себе в такой ситуации просто неизбежна. Ревнивец не осознает, что интересуется более соперником, чем возлюбленным. Некоторые считают, что в этом есть даже элемент однополой любви. Ревнивец любит своего соперника, как бы его сознание ни сопротивлялось этой мысли. Ревность – это энергия, огромная сила, которая, если бы человек мог повернуть ее в другое русло, принесла бы добрые плоды, много плодов… – Он нервно посмотрел на часы и, не дожидаясь следующих вопросов, распрощался. Его тучная фигура быстро удалялась по длинному коридору.

Люсия и Пилар, сложив тетрадки, пробрались к выходу сквозь плотную толпу однокурсников. После того как Кармела засела дома с маленьким крикливым Феликсом, Люсия подружилась со строгой умницей Пилар, беспрестанно листающей своими холеными пальцами монографии, учебники, справочники и брошюрки по отраслевой психологии. Кармела потешалась над новой подругой Люсии и советовала не следовать дурному примеру, но Люсия, еще не зная, чему посвятит свою итоговую научную работу, чувствовала в себе готовность предаться этому занятию с увлеченностью Пилар. Это объединяло их, в остальном же… К сожалению, с ней нельзя было быть настолько откровенной, как с Кармелой.

– Я нашла неподалеку кафе, где варят отличный кофе! – сообщила Пилар и потащила Люсию в какие-то подворотни университетского квартала. К своему удивлению, они застали там не менее десятка знакомых лиц. – Нигде от них не спрячешься! Смотри, вон Виктор, сейчас начнет за тобой ухаживать. Может быть, он купит нам пирожных?

– Лучше спрячемся от него в следующем зале, – попросила Люсия.

– Кстати, он математик?

– Кажется, да. А что?

– Женщины-математики нравятся мне больше, чем мужчины.

Они взяли кофе и недорогих сластей: Люсия бросила работу в «Фернанде» месяц назад, чтобы полностью посвятить себя учебе на последнем курсе, и никак не могла привыкнуть к стесненности в средствах.

– Кстати, а что ты думаешь по поводу последнего вопроса Морено? – немного неуверенно спросила она Пилар.

– Рафаэла всегда задает дурацкие вопросы. И этот – не исключение.

– Я хотела спросить, что ты думаешь об ответе.

– Ответ стандартный.

– Меня интересует не столько ревность, сколько ее отсутствие, феномен ее отсутствия, я бы сказала. То есть, некоторые люди в обстоятельствах, способствующих ревности, почему-то ее не испытывают. Что позволяет им избежать этого зла? – Люсии было настолько любопытно мнение Пилар, что она даже забыла о кофе. Дымок над чашкой становился все прозрачнее и ниже.

– Я еще не видела людей, которые любили бы сильно и при этом относились спокойно к изменам. По крайней мере, среди испанцев я такого не встречала. Хотя теоретически можно предположить, что это либо застарелая любовь, любовь по привычке, либо полное забвение собственных интересов, своего рода мазохизм, либо… осознание того, что духовное важнее физического и что в духовном ты преуспел больше всех других.

– Мне тоже кажется, что чувства притупляются со временем. Если изменять жене двадцать лет, на двадцать первый ей станет все равно.

– На двадцать первый от семейной жизни не останется и следа при таком раскладе. Будет только сожительство. Пей кофе, а то остынет.

– Думаешь, сожительство?

– Или же муж любит только жену, принадлежит ей, так сказать, духом, а не телом.

– Это невозможно.

– Да, несколько схематично. – Пилар говорила так сухо, словно решала задачу.

Люсия поразилась ее исследовательскому равнодушию, отхлебнула наконец из чашки и продолжила:

– Одна моя знакомая влюбилась в человека, который гораздо старше ее. У него была жена, на которую он не обращал никакого внимания, по крайней мере в обществе. Он любил девушку и не скрывал этого. – Она остановилась, чтобы прошли спазмы в горле, выпила залпом кофе. – В самый разгар их романа она решилась спросить, какими он видит их дальнейшие отношения, и он ответил, что не может бросить жену и что жена все знает об их связи. Моя знакомая, она не то чтобы ревновала, но ей было обидно, что кто-то другой имеет на него все права…

– Ревновала, ревновала, – со знанием дела вмешалась Пилар, – это и есть ревность.

– Но жена оставалась совершенно спокойной. Они встречались на вечеринках, разговаривали…

– Я бы на ее месте выцарапала глаза этой молодой негодяйке, но ее поведение, несомненно, достойно уважения.

– Пилар, чем можно объяснить такое поведение, я не понимаю?

– Наверное, она была умной женщиной, его жена. Умные все принимают как есть. Мы вот учимся, учимся, а столкнись в жизни с такой ситуацией, неизвестно, как бы себя повели. А есть люди, которым и учиться не надо, они все интуитивно чувствуют.

– При чем здесь ум?

– Не знаю. Я не знаю, как ответить на твой вопрос. Возможно, она великие открытия делала, на звезды по ночам смотрела, и ей было не до каких-то там измен.

– Она смотрела только на него.

– Смирилась, наверное. Что ты пристала ко мне? Может быть тысяча причин! Взяла да и направила, как Морено советовал, энергию в другое русло. Станешь женой – сама поймешь!

Люсия недовольно звякнула ложечкой о блюдце и вяло поздоровалась с отыскавшим ее все-таки Виктором. Вскоре их столик ломился от сластей, а шутки и смех вытеснили околонаучную беседу будущих психологов.

* * *

Давно замечено, что если слушать в машине «рок», то дорога домой сокращается почти вдвое. Люсия всегда пользовалась этим правилом, а на этот раз музыка еще и помогала ей справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Нет, она не забывала о Дэвиде ни на один день в течение почти уже двух лет, но сегодня этой темы пришлось коснуться вслух, что растревожило задремавшую боль.