С уважением, группа политической разведки и анализа.

– Ицхак, нам придется им помочь.

Премьер-министр Израиля в своем большом вращающемся кресле за огромным письменным столом, как всегда, казался карликом. Заместитель министра иностранных дел застал его в хорошо укрепленном личном кабинете под зданием кнессета в Иерусалиме. До двух десантников, вооруженных автоматами «узи», которые стояли по другую сторону тяжелой, обитой стальными листами двери, не долетало ни звука.

Ицхак Шамир нахмурился. Его короткие ноги висели, не доставая до ковра, хотя под столом стояла специальная подставка. Седая шевелюра и изборожденное морщинами сварливое лицо делали его еще больше похожим на какого-то северного тролля.

Высокий, элегантный, сдержанный заместитель министра ничем не походил на низкорослого, неряшливого, вспыльчивого премьер-министра. Тем не менее они отлично находили общий язык, поскольку придерживались одинаково бескомпромиссной позиции по отношению к палестинцам. Это была одна из причин того, что родившийся в России премьер-министр, не колеблясь, продвигал по службе дипломата-сабру.

Бенъямин Нетаньяху убедительно изложил свою точку зрения. Израиль нуждался в помощи Америки, в ее доброжелательности, которая когда-то автоматически обеспечивалась могучим еврейским лобби, но теперь находила все больше противников как на Капитолийском холме, так и в средствах массовой информации, в ее финансовой помощи, ее оружии, ее праве вето в Совете Безопасности. На карту было поставлено слишком многое, чтобы всем этим можно было рисковать из-за какого-то агента, который якобы сидит в Багдаде и работает на Коби Дрора.

– Отдайте американцам этого Иерихона, кем бы он ни был, – настаивал Нетаньяху. – Если он поможет им уничтожить Саддама Хуссейна – тем лучше для нас.

Премьер-министр что-то проворчал, кивнул и потянулся к микрофону интеркома.

– Найдите генерала Дрора и скажите, что мне нужно видеть его здесь, в моем кабинете, – сказал он секретарю. – Нет, не когда освободится. Немедленно.

Четыре часа спустя Коби Дрор вышел из кабинета премьер-министра. Он был взбешен. Когда его автомобиль спускался с Иерусалимского холма по направлению к широкой автомагистрали, которая вела к Тель-Авиву, генерал был вынужден признать, что не помнит другого случая, когда он был бы настолько зол.

Если твой премьер-министр говорит тебе, что ты неправ, это плохо само по себе. Но если он еще добавляет, что ты упрямый осел и глупая старая задница, – это уже слишком.

Обычно генералу Дрору доставляло удовольствие смотреть на сосновые рощи, где во время осады Иерусалима – тогда эта автомагистраль была еще грязной, разбитой проселочной дорогой – вместе с другими израильтянами сражался его отец. Но сегодня даже сосны не радовали генерала.

Оказавшись снова в своем кабинете, Дрор вызвал Сэми Гершона и сообщил ему новость.

– Как эти чертовы янки разузнали о Иерихоне?! – выкрикнул Коби Дрор. – Кто проболтался?!

– Из сотрудников офиса никто, – убежденно сказал Гершон. – А что, если это тот профессор? Мне сообщили, что он только что вернулся из Лондона.

– Проклятый предатель! – зарычал Дрор. – Я сгною его!

– Вероятно, британцы его напоили, – предположил Гершон, – вот он и расхвастался. Оставь его, Коби. Сделанного не поправишь. Так что мы решим?

– Расскажем им все об Иерихоне, – огрызнулся Дрор. – Только без меня. Пошли Шарона. Пусть он и рассказывает. Совещание будет в Лондоне, где и произошла утечка информации.

Гершон обдумал предложение Дрора и ухмыльнулся.

– Что ты нашел смешного? – спросил Дрор.

– Да вообще вся ситуация анекдотична. Мы потеряли связь с Иерихоном. Пусть они попытаются ее восстановить. Мы до сих пор не знаем, кто этот сукин сын. Пусть сами докапываются. Если им повезет, они сделают большое дело.

Дрор помолчал, потом на его лице тоже заиграла лукавая улыбка.

– Шарон полетит завтра, – сказал он. – А мы тем временем начнем новую операцию. Я давно ее обдумываю. Мы назовем ее операцией «Иисус».

– Почему? – не понял Гершон.

– Ты забыл, что Иисус Навин сделал с Иерихоном?

Лондонское совещание считалось настолько важным, что на него из-за океана прибыл сам заместитель директора ЦРУ по оперативной работе Билл Стюарт в сопровождении шефа отдела Среднего Востока Чипа Барбера. Они остановились на одной из конспиративных квартир ЦРУ, расположенной недалеко от комплекса зданий посольства на Гроувнор-сквер, где за обедом провели предварительное совещание с заместителем директора Сенчери-хауса и Стивом Лэнгом. Заместитель директора присутствовал лишь для протокола, как лицо, равное Стюарту по рангу. Позднее, при слушании сообщения Давида Шарона, его заменил Саймон Паксман, руководивший иракской инспекцией.

Давид Шарон прилетел из Тель-Авива под чужой фамилией. В аэропорту его встречал каца из числа сотрудников израильского посольства. О прибытии Шарона Сенчери-хаус заранее информировал британскую службу контрразведки MI5, которой никогда не нравились игры иностранных агентов, пусть даже из дружественных стран, если эти игры проводились прямо у пункта пограничного контроля Великобритании. Каца успел лишь поздороваться с только что прибывшим тель-авивским рейсом «мистером Элияху», как инициативу перехватили контрразведчики. Они тепло приветствовали мистера Шарона на земле Великобритании и выразили готовность сделать все от них зависящее, чтобы пребывание гостя в Лондоне было не только полезным, но и приятным.

Минуя переполненный зал и общий выход для пассажиров, контрразведчики провели разгневанных израильтян к автомобилю и без помех отвезли их в центр Лондона. С подобной задачей лучше не справился бы и целый отряд телохранителей.

Опрос Давида Шарона начался на следующее утро и продолжался весь день до позднего вечера. Для этой цели британцы выбрали одну из своих конспиративных квартир в Саут-Кензингтоне, хорошо защищенную от подслушивания и до отказа напичканную электроникой.

Квартира была (и осталась до сегодняшнего дня) большой и просторной. Столовая служила местом совещаний, а в одной из спален устроились два техника с целой батареей магнитофонов, которые записывали каждое слово. Присланная Сенчери-хаусом аккуратная молодая особа хозяйничала на кухне и беспрерывно обеспечивала шестерых мужчин, сидевших вокруг обеденного стола, подносами с кофе и бутербродами.

Внизу, в холле здания, двое очень крепких на вид мужчин весь день якобы ремонтировали безотказно работавший лифт, а на самом деле следили, чтобы выше первого этажа не поднимался никто, кроме известных им обитателей дома.

За обеденным столом сидели Давид Шарон, каца из израильского посольства (в любом случае он был «объявленным» агентом), два американца из ЦРУ – Стюарт и Барбер – и два сотрудника Сенчери-хауса – Лэнг и Паксман.

По просьбе американской стороны Шарон обрисовал картину с самого начала. Он рассказал, каким образом появился Иерихон.