Сиятельный вышел из портала, мгновенно сгреб меня в охапку, зарылся лицом в волосы и замер, кажется, вообще не дыша. Вот так просто. Не обращая внимания на то, что мы в комнате не одни. Предательски заныло сердце. Ну как я от него уйду? Как? Снова, вопреки всякой логике, мелькнула робкая мысль: «А может, и не надо? Вдруг все еще образуется?»

За ужином Савард почти не притронулся к стоявшим на столе блюдам. Просто сидел и неотрывно смотрел, тревожа темным голодным взглядом.

— Прости, — отрывисто бросил он, заметив, что я тоже перестала есть, — очень соскучился, — и, видимо, чтобы не смущать окончательно, все-таки склонился над своей тарелкой.

— Как прошел ритуал? — Я откашлялась. — Расскажешь?

Савард вскинул голову, остро блеснув глазами.

— С Эктара сняты все подозрения. И в отравлении, и в том, что случилось на Поединке Стихий.

— А как же его къор?

— Нападая, Лрох видел перед собой не тебя, а Атро — противника, которого обязан был атаковать. Кто-то в последний момент отвел ему глаза, Кэти.

Вспомнила, как всколыхнулось пространство вокруг за секунду до того, как болотное чудище, взревев, бросилось на меня.

— Къора так легко обмануть?

— Нелегко. Лрох чувствовал, что что-то не так, потому и медлил, хотя мог порвать тебя сразу, одним движением. Никто не успел бы вмешаться.

— Значит, Ритан не виновен, — подытожила задумчиво, — как я и предполагала.

— В покушении на тебя — нет. Но на ритуале вскрылись некоторые подробности. — Савард помедлил, но потом все-таки продолжил: — Эктар слишком часто нарушал закон, чтобы остаться безнаказанным. Указом Повелителя он лишен своего статуса и всех привилегий. Следующим главой рода Воды объявлен его старший сын и наследник, он займет это место сразу же, как только пройдет ритуал Второго рождения. Пока обязанности опекуна Теара взял на себя сам император.

Вот так новости.

— А Альфииса? Она по-прежнему остается твоей невестой?

Спросила и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Роду Крэаз нужен наследник, Кэти. — Сиятельный нахмурился. — Она способна принести мне здорового сильного первенца.

— А если бы я?.. — Облизала внезапно пересохшие губы.

— Что ты?

— Если бы я могла родить тебе сына, что тогда? — Увидела, как каменеет лицо мужчины, и быстро добавила: — Мне просто интересно.

Несколько минут вязкой тягостной тишины, и я услышала хриплый сдавленный смех.

— Я иногда забываю, что ты иномирянка, Кэти, и многого не знаешь. Слава Горту, зачатие без ритуала невозможно.

— Слава Горту? Я так понимаю, ты был бы не в восторге?

— Мои чувства не имеют значения. — Глаза Саварда потемнели, но голос звучал спокойно и строго. — Рожденному иномирянкой мальчику с отравленной кровью не позволят возглавить род, его ждет участь преследуемого всеми изгоя. А главное, самим фактом рождения он поставит под угрозу твою жизнь. — Сиятельный так сильно стиснул челюсти, что скрипнули зубы. — Я никогда не признал бы этого ребенка, Кэти. Все равно, девочку или мальчика. Отдал бы на воспитание в самую незаметную семью рода, обеспечил всем необходимым и забыл о его существовании. Так что хорошо, что его нет и никогда не будет.

А если все-таки будет? Отказаться от своего дитя? Отдать чужим людям? Никогда!

Савард встал, подхватил меня на руки и тут же опустился в кресло. Горячие губы прикоснулись к виску, согревая дыханием, нежно дотронулись до щеки и спустились к уголку рта.

— Понимаю, ты привыкла к другой жизни, и сделаю все, чтобы ты была счастлива, — шепнули мне тихо-тихо. — Не знаю, когда у меня появится жена, да это и неважно. Несколько раз взойду с ней на ложе, она родит детей, и все. Разве что придется общаться время от времени на официальных приемах, балах. А тебе и вовсе не обязательно с ней встречаться. Мы навсегда останемся вместе, девочка моя. Вдвоем. Только ты и я.

Только ты и я.

Ты — довольный жизнью, с женой, детьми и любимой женщиной под боком.

И я — увядающий пустоцвет на краю чужого гнезда.

Больно… Отчего же так больно?

Еще одна ниточка, привязывающая меня к Саварду, безвозвратно оборвалась. Болезненно. Непоправимо.

* * *

Следующая неделя прошла в подготовке, нервном ожидании и переживаниях.

Одежда, продукты, эликсиры — все, что может пригодиться в дороге, было собрано. Портальный камень настроен. Карты вызубрены наизусть.

После того как Гарард достал-принес-подготовил то, что требовалось, Кариффа под благовидным предлогом пригласила его в гостиную, и я открыла библиотеку. Войти внутрь у целителя не получилось, но настоятельница любезно согласилась подойти к силовому барьеру, так что мне удалось их познакомить. Впрочем, знакомство вышло недолгим. Через несколько минут мэтр мягко осел на пол, а когда очнулся на диване в гостиной, куда мы с наставницей его перенесли, уж не помнил ничего: ни где находится вход в тайную библиотеку, ни духа-хранителя, ни того, что помогал нам в сборах и доставал нужные вещи.

Потрясающая демонстрация. Вот так представишь, что у тебя в любую минуту тоже могут стереть или изменить воспоминания, — и мурашки по коже.

Что касается самой Кариффы, мы условились, что ее памятью настоятельница займется непосредственно в ночь перед уходом. Пока без помощи наставницы обойтись было нельзя.

Я приняла решение и теперь стремилась по возможности избегать общения с сиятельным. Быстро завтракала и убегала якобы рассматривать руины школы. За ужином пыталась поддерживать беседы на нейтральные темы. Ночью… Я не отказывала своему мужчине ни в чем, но потом старалась поскорее заснуть. Не хотелось, как прежде, разговаривать до утра, перемежая болтовню ни о чем хихиканьем и легкими поцелуями. Слишком больно.

Савард же, напротив, стал удивительно ласковым, внимательным, заботливым. Мучительно. Невыносимо. Словно почувствовал что-то. Утром тянул время и искал предлог, чтобы подольше не уходить, не в силах расстаться и на полдня. Вечером возвращался раньше. Так что и собираться, и общаться с духом-хранителем приходилось урывками.

Несколько раз сиятельный даже водил меня с собой в школьный архив. Я бродила среди книжных шкафов, заполненных древними рукописями и фолиантами, сидела в углу на диване с большой красочной книгой в руках, делая вид, что просто рассматриваю картинки, и постоянно ловила на себе его взгляд. Пристальный, вопрошающий, тревожный.

Наши ночи были бурными, страстными, сумасшедшими. Савард с какой-то исступленной нежностью покрывал поцелуями мои губы, плечи, руки, каждый сантиметр тела. Брал снова и снова, отчаянно, точно в последний раз, и засыпал, так и не выпустив меня из своих объятий.

Дни шли за днями, все было тщательно подготовлено, сто раз повторено и перепроверено, а я все медлила, тянула и тянула. Собиралась с духом, чтобы сделать последний, самый тяжелый шаг.