Проект застройки северной части площади без кинотеатра. 1966

Оригинальна была и первоначальная идея площади с застройкой не по периметру (как предлагал в 1940 году Алексей Щусев), а свободно расположенными в пространстве объектами, утопающими, естественно, в зелени. Придумали это в мастерской Всеволода Воскресенского, которая отвечала за весь Юго-Запад, а смотрели при этом на Запад Дикий, где как раз строился Линкольн-центр (1963–1968). Его площадь тоже разомкнута и пустовата, но все же человечна по масштабу, гуманно приподнята над уровнем Бродвея, а еще аркады, фонтан, свет, музыка – недаром это место стало главной танцплощадкой Нью-Йорка. Но тут было решено, что площадями Садового кольца надо заниматься отдельно, и Октябрьскую забрал себе Дмитрий Бурдин, который как раз в 1963 году стал большим начальником – заместителем главного архитектора города. Увы, у новых авторов замысел рассыпался, и в мае 1985 года академик Дмитрий Лихачёв на всю страну объявил, что «обращает на себя внимание неумение архитекторов создавать площади. Октябрьская площадь не “держится”, разваливается».

План-схема застройки площади. 1968

Последним шансом ее собрать стал памятник Ленину. Вообще-то он планировался совсем не здесь, а на бровке Ленинских гор. Конкурсы на него проходят почти 20 лет, но все проекты очевидно не дотягивают до того уровня божественности, которую к этому времени набрал вождь пролетариата. Тем не менее город ощущает перед Ильичом «должок» (в Москве ему всего 60 памятников), а тут как раз 70-летие революции. Увы, в книге рекордов монумент останется лишь как самый тяжелый: его гранитная колонна тянет на 200 тонн. Вождь в отработанной десятилетиями канонической позе: правая рука в кармане, левая сжимает кепку, пальто развевается как знамя. Абсолютно никакой новизны, хотя когда-то тот же Лев Кербель вырубил весьма оригинального Карла Маркса напротив Большого театра (1962). Необычен разве что круглый постамент, хотя и он не ровня броневику у Финляндского вокзала.

А. Щусев. Проект Октябрьской площади. 1940-е годы

В постсоветские годы большинство площадей страны обрели новый облик: заставлены киосками, залеплены рекламой, заполнены кафе; замусорены нормальным человеческим бытом. Не то Октябрьская! Она по-прежнему холодна и пустынна. Кроме того, закрепляя единство формы и содержания, в центральную башню въехало очередное силовое ведомство (Министерство юстиции), перед зданиями появился забор, а на месте Казанского храма МВД выстроило часовню, на удивление хорошо вписавшуюся в выморочную картину площади.

76. Новокировский проспект (Проспект академика Сахарова) 1967–1988

АРХИТЕКТОРЫ Д. БУРДИН, В. НЕСТЕРОВ, В. ТАЛЬКОВСКИЙ, И. ДЬЯЧЕНКО, Т. ИТКИНА, Л. КОРНЫШЕВА, А. ЛЬВОВ, Т. СИНЯВСКАЯ, Д. БАРХИН, С. ФИРСОВ

Последний крупный градостроительный проект советской Москвы, задуманный как повторение Нового Арбата, был в итоге застроен зданиями банков, создавшими сюрреалистически безлюдный пейзаж в духе де Кирико

Новокировский проспект был гораздо нужнее городу, чем Новый Арбат [17]. Треть московских вокзалов (она же – «площадь трех вокзалов») сообщалась с центром чрезвычайно сложным путем: пробираясь узкой кривой Мясницкой, спотыкаясь о Бульварное и теряясь на Садовом, вихляя переулками Каланчёвки. Остроту проблемы подтвердила трассировка первой линии метро, проектируя которую, заговорили и о необходимости проспекта (и даже о выгодах вести две стройки одновременно).

План типового этажа

Первым зданием будущей магистрали стал Центросоюз Ле Корбюзье (1929–1936), причем фасад он имел не только на нее, но и на Мясницкую. Это было предусмотрительно: лицом и к новому миру, и к старому (а то вдруг еще вернется). К тому же трассировка проспекта все время менялась (вплоть до 80-х годов), поэтому новостройки то попадали на него (как Наркомзем Алексея Щусева, 1933), то оказывались чуть сбоку (как Госторг Бориса Великовского, 1926). Тем не менее, три этих здания определили модернистский дух вектора, его наследственность – чего не имел Новый Арбат, простоватый старший брат.

П. Штеллер, В. Нестеров. Перспектива проспекта от Комсомольской площади. 1969

Ф. Новиков, Д. Солопов. Офисные здания на Тургеневской площади. 1968

Здания вокруг несуществующего проспекта, утвержденного Генпланом 1935 года, продолжили строиться и в эпоху постконструктивизма: дом ВЦИК, дома Метростроя/Минавиапрома, Дом книги (не ставший, как и Госторг, башней). Так они и простояли полвека, утопая в двух-трехэтажной застройке, как в бурьяне и лопухах. Роль же доминанты приняла на себя гостиница «Ленинградская», которая, с одной стороны, отметила три вокзала, но с другой – осложнила прокладку пути к ним (типичный для сталинской архитектуры конфликт символического и прагматического). Тем не менее именно эти здания (а также строящийся Вычислительный центр [34] Леонида Павлова и утвержденный небоскреб на Тургеневской площади Феликса Новикова) становятся «опорными» по условиям градостроительного конкурса.

П. Штеллер, В. Нестеров. Перспектива проспекта от Лубянской площади. 1969

Конкурс проходит в 1967 году, лучшим признан проект группы Вениамина Нестерова, где молодые Алексей Гутнов и Зоя Харитонова (будущие авторы пешеходного Арбата) предлагают сделать пешеходной Мясницкую. Но для этого надо переместить все движение на новую магистраль, поэтому их проект наиболее суров в отношении старого: проспект выводит непосредственно к Мавзолею, раздвигая плечами застройку Китай-города, причем сносится даже Политехнический музей. «Проспект Маркса получает как бы недостающий ему выход к Москве-реке», – как бы озадачен даже рецензент… Впрочем, столь же варварские проекты и у других участников: Юрий Раннинский сносит дом страхового общества «Россия» (который Корбюзье счел самым красивым в Москве), Борису Тхору удается его сохранить, но при этом он жертвует усадьбой Черткова и магазином «Фарфор» Фёдора Шехтеля. Леонид Павлов зрит в корень, решая прежде всего транспортные вопросы: рассекает город новыми хордами (одной из которых как раз и становится Новокировский) и устраивает «клеверную» развязку на Лубянке. Но для этого тоже сметает все вокруг.

В. Нестеров и др. Конкурсный вариант. 1967

Впрочем, в финальной редакции проспект утихомирен: он не будет пробиваться до Кремля, а к опорным зданиям добавлены дом Юшкова (куда переселяется Тургеневская библиотека), костел Жилярди (вокруг него сооружается парк), не говоря уж о «России». Тем не менее до Лубянки проспект должен дойти, огибая по дороге маленький островок с пятью домами – это все, что осталось бы