Ярцева и пропавшая вместе с ней боярышня Столбова, вернулись в гимназию. По слухам, тот самый Седов их и похитил.

— Вот значит как. Нашли, стало быть, охотника, людишки государевы, — довольно хмыкнул князь. — Гадаешь чему радуюсь?

— Не понимаю, ваша светлость, — вынужден был признать дьяк.

— Дурья ты башка, Никита. Даю руку на отсечение, бумаги покойного теперь в Тайной канцелярии.

— Но оттуда их ведь не достать.

— Главное знать где они, а уж как достать придумать всегда можно, — довольно ухмыльнулся князь.

Потянулся, взял кружку с успевшим остыть сбитнем. Но несмотря на это, вкусом остался доволен. Не так всё и плохо. Секрет чуть дальше протянутой руки, и при должном старании до него дотянуться можно. А что до Долгорукова и этого щенка… Ничего. Как там говорят в Италии — месть блюдо холодное…

Глава 26

Меня определили в центр четырёхлучевой звезды, по лучам которой выбита вязь плетений связанных в единый конструкт. На вершинах расположились четверо учителей гимназии, представители разных стихий. Вид у них, самый что ни на есть торжественный, и несмотря на ожидаемо слабый дар, к делу они подошли со всей ответственность, чтобы я проникся. Ну или это нужно им, чтобы лишний раз убедить себя, что они делают по настоящему важное дело.

В принципе, для инициации подобные сложности не нужны, достаточно одного одарённого и пары пасов руками, с несложным плетением. Сильные одарённые и вовсе способны активировать дар самостоятельно. Но при вот таком подходе получается сразу определить к какой именно стихии имеется предрасположенность у ученика, и каков его потенциал.

Так-то, одарённые могут использовать плетения любой стихии. Однако, если «Огненный шар» огневика будет сопоставим с фугасом полевой пушки, то у воздушника того же ранга потянет хорошо как на ручную гранату. Иными словами смысла использовать плетения не своей стихии попросту нет.

Не произнеся ни слова, бравая четвёрка синхронно проделала определённый порядок пасов руками, к слову, тоже совершенно не нужные, и я почувствовал как сквозь меня словно пропустили слабый разряд электрического тока. От неожиданности я вздрогнул и едва не выплюнул заряд мата. Хорошо хоть сдержался. Мне-то наплевать на всю эту торжественную лабуду, но не хотелось обижать тех, кто положил свою жизнь на алтарь образования. Пафосно? Возможно. Но при всей моей циничности, я уважаю учителей. Правда.

Вязь плетений на лучах вдруг засветилась, ровным слабым голубоватым светом. Видели как светится в темноте фосфор, вот что-то подобное. Разве только, Лиза рассказывала мне, что вязь близкой мне стихии должна испускать более яркое свечение. Но у меня похоже дар настолько слаб, что и не отличить какой из лучей ярче.

— Что скажете, коллеги? — произнёс Иванов.

В этом году его класс выпускной, а потому место на вершине луча стихии воды принадлежит ему. Ну и руководит тут так же он.

— Универсал, — произнёс представитель земли.

— Слабый универсал, — уточнил воздушник.

— В потенциале третий ранг, не так уж и плохо в его ситуации, — подытожил огневик.

Ага. Универсал значит. То есть, я смогу использовать с равной эффективностью плетения любой из четырёх стихий. Явление весьма редкое и связано, скорее всего, с моим нестандартным появлением в этом мире, и благодаря тесной связи с единым информационным полем Земли. Иного объяснения у меня нет, потому что все известные универсалы неизменно были сильными одарёнными. Я же какой-то нонсенс.

Для общего понимания, среднестатистическому одарённому чтобы получить первый ранг нужно затратить порядка четырёх месяцев. В зависимости от потенциала этот срок может либо увеличиваться, либо уменьшаться. В моём случае он составит больше двух лет, а второй я смогу получить и вовсе лет через пятнадцать. Даже в случае с Лизой, у которой потенциал всего лишь на два ранга выше моего, ситуация куда лучше.

Впрочем, это тоже относительно, ведь к пятидесяти годам она сможет подняться всего лишь до четвёртого ранга. Так что, если она не пожелает связать свою жизнь с сельским хозяйством, то ей придётся, как и мне, рассчитывать только на свои мозги. Слава богу она это понимает, не строит иллюзий и усердно грызёт гранит науки, выбрав специальность архитектора.

Был ли я расстроен? В принципе нет, ведь говорил же, что никогда не делал ставку на дар. Хотелось бы конечно, но если нет, то ничего страшного. В конце концов я выходец из мира лишённого магии и для меня это норма. Хотя чего греха таить, конечно же хотелось пускать молнии из задницы. Но, чего нет, того нет.

— Пётр Анисимович, вы теперь можете взглянуть на своё вместилище, — произнёс воспитатель.

— Угу. Уже смотрю.

Я конечно ставку на дар не делал, но не узнать, что именно происходит во время инициации не мог. Как не пропустил и вопрос относительно вместилища, а потому знал, что нужно постараться заглянуть внутрь себя. Следуя инструкциям уже прошедших через инициацию, я постарался это повторить и у меня получилось. Между прочим не так чтобы и трудно, хотя конечно некоторой концентрации требует. В будущем я буду проделывать это походя, не прилагая никаких усилий. Ну это и понятно — во всём нужна сноровка, закалка, тренировка.

Итак, всё как и описывали другие. Вместилище представляет собой эдакий кристалл к вершинам граней которого тянутся, так называемые жилы, а я бы сказал каналы, концы которых постепенно размываются и теряются в пространстве. Когда научусь выходить в изнанку, то увижу разлитую вокруг Силу, эдакий безбрежный океан, переливающийся всеми цветами радуги.

М-да. Ну, то, что я вижу назвать каналами или жилами язык не поворачивается. Эдакие хиленькие нити, да ещё и беспрестанно трепещущие, того и гляди оборвутся. По сути именно они-то и определяют развитие вместилища, основы, на которой и держится дар. Именно по этим каналам идёт насыщение Силой, которой затем оперирует одарённый. Ну что тут сказать, всё грустно.

— Универсал? — искренне удивилась мать.

Отец досадливо крякнул. Ну вот как так может быть? С одной стороны весьма редкое явление и несомненная удача, с другой столь слабый дар, ставящий на всём крест. Это можно сравнить с миллионом помноженным на ноль. Ничто. Гримаса судьбы.

— Вы чего так расстроились-то? Никто ведь не надеялся на чудо, — с искренней улыбкой попытался подбодрить их я.

Сам я расстроенным не выглядел, да и не был. Нет, где-то там в глубине души конечно же теплилась надежда, а вдруг. Но это было настолько глубоко, что об этом даже говорить не стоит. И день этот должен был быть самым рядовым. Ну почти рядовым.

— Как бы то ни было, теперь ты настоящий одарённый. Предлагаю отметить это событие, — произнёс