слёзы. Я громко, некрасиво всхлипнула. Схватила его руку и сжала так крепко, как только могла. Так, что едва не свело пальцы.

– Ты нам нужен, Яков, – зашептала я. – Господи…

– Я никуда не денусь, – он перехватил мою ладонь. Сдавил уже сам, хоть и не так сильно, как я до этого. – Не дождёшься. И ты никуда не денешься, тем более теперь.

– Не денусь, – подтвердила, шмыгнув носом. Заметила, как он болезненно поморщился. Но в то же время в его глазах была твёрдость. Теперь я знала, чего боюсь больше всего на свете. Потерять. Но не свободу – потерять его. Свобода без возможности принадлежать тому, кого любишь – то же одиночество. Такой свободы я не хотела. Пусть он и невыносимый, но… Лучше я буду бороться с ним за крупицы свободы, чем выть неприкаянной волчицей, свободная без него. Только подойдя к самому краю, я поняла, что не хочу так. Потеряю его – потеряю себя, своё сердце.

Поток машин стал плотнее, вдалеке уже показалось здание аэропорта.

– Набери Руслану, – голос Якова стал хриплым.

Не успела я нажать на кнопку вызова, на дисплее появилось сообщение.

– Лариса прошла регистрацию на рейс, – прочитав, сказала я.

Чуть раньше Руслан написал, что бывшая жена Якова собирается вылететь вместе с Майей во Францию. Теперь я понимала, за что Яков так ценит Руслана: он действовал быстро и чётко. Ни одного лишнего слова там, где всё могли решить секунды.

Мы мчались в аэропорт, Руслан с людьми подъезжали с другой стороны. Какие связи ему пришлось подключить, чтобы отследить Ларису, я не знала. Но он сделал это.

Яков стиснул руль, губы его сжались в линию.

– Вон пошёл! – он резко засигналил притормозившей впереди иномарке, обогнал, вслед за ней ещё одну.

– Мы подъезжаем, – я всё-таки набрала Руслану. – Да… Думаю, минут через десять. Нет… Хорошо, я поняла, – покосилась на Якова.

Тот почувствовал мой взгляд. Кивком осведомился, в чём дело, но я мотнула головой. Руслан спрашивал, как Яков. Как Яков?! Я запрещала себе думать о плохом, запрещала бояться. Но, Боже, как же мне было страшно! Особенно страшно в те моменты, когда я понимала, насколько он бледный, видела выступившую у него на лбу испарину и бурые пятна запёкшейся крови.

– Он… – мне нельзя было бояться. Нельзя. Я повторила себе это в десятый, сотый раз. Я – не его бывшая жена, потерявшая рассудок из-за собственной слабости. Я – не его прошлое. Я – настоящее и будущее. И я куда сильнее неё, потому что с таким мужчиной, как Яков, может быть только сильная женщина. Женщина, которая безоговорочно верит в него. – Ты же его знаешь, Руслан, – голос мой прозвучал слабо и в то же время решительно. – Он в порядке. Насколько это возможно, в порядке.

Стоило мне сказать это, я снова почувствовала ладонь на колене. Посмотрела на Якова.

– Я люблю тебя, Мирослава, – он сказал это так неожиданно, в такой неподходящий момент, что я лишилась дара речи. Смотрела на Якова, не уверенная, что мне не показалось. Может быть, я тоже сошла с ума? Может…

Руслан что-то спросил, но что именно, я не поняла. Кто-то засигналил позади, когда Яков резко затормозил.

– Ты моя, Мира, – он посмотрел мне в глаза. Всего мгновение, чтобы стало понятно – мне не послышалось. И с ума я не сошла.

Руслан с раздражением позвал меня.

– Мы… – плохо понимая, что говорю, шевельнула губами. Кажется, он спросил, где мы именно. – Мы у аэропорта.

– Главный вход, – забрав телефон, выговорил Яков. Выслушал Руса и нажал на отбой. Открыл дверцу со своей стороны. Наверное, тут нельзя было парковаться, но какая разница?! Я выскользнула на улицу, бросилась к двери, больше не медля. Только на секунду остановилась, чтобы убедиться, что Яков со мной. Моя рука оказалась в его, пальцы сжались вокруг ладони.

– И я люблю тебя, – на выдохе сказала, задержав его. – Яков… – посмотрела снизу-вверх. – Всё будет хорошо. Мы заберём Майю. Всё будет хорошо, я знаю это.

Глава 57

Мирослава

– Яков Константинович, – едва мы прошли сквозь рамки, возле нас оказались двое полицейских.

Яков кивнул. Посмотрев в сторону, я увидела медицинскую бригаду. Высокий мужчина поспешил к нам, но Яков категорично отрезал:

– Вначале моя дочь.

События развивались так быстро, что я не успевала фиксировать их. Быстро мы прошли в следующий зал. Полицейский переговаривался по рации, до меня долетали отрывки фраз людей из группы захвата. Всё, что было реального – пальцы Якова, смыкающиеся вокруг моей ладони, и звук его шагов.

Встретивший нас раздавал какие-то приказы, расставлял людей.

– Возьмём её в зале для ожидающих вылета, – обратился полицейский к Якову.

– Майя с ней? – только и спросил тот.

Омоновец ответил утвердительно. Рядом с нами появился Руслан, и Яков выпустил мою руку. Мигом мне стало холодно. Как маленькая потерявшаяся девочка, я едва переборола желание снова взять его. Что-то говорил врач, Руслан, вокруг сновали люди…

– Внимание… – омоновец поднёс ко рту рацию. – Минутная готовность.

Отчего-то сердце у меня заколотилось сильнее. Те минуты, которые я провела с Майей и бывшей женой Якова наедине, слились в расплывчатое пятно. Но при всём пережитом ужасе, я не могла отделаться от чувства жалости к этой женщине. Она любила своего ребёнка. Я понимала это. По тому, как Лариса смотрела на дочь, как касалась её, говорила с ней, мне было понятно – её любовь – возможно единственное настоящее для неё чувство. Единственное чувство, не задетое обидой, жалостью к самой себе, играми воображения и ненавистью.

– Женщина в синей юбке, – опять заговорил омоновец по рации. – Всем видно её?

– Объект виден, – сквозь треск раздался ответ. – Вижу, – послышался другой голос. – Всё в порядке. Можем взять её.

– Осторожнее, – предупредил омоновец. – У девочки сахарный диабет. Постарайтесь сделать всё, как можно аккуратнее, чтобы не напугать её.

Мы прошли мимо группы иностранцев. Маленькая, похожая на плюшку женщина провезла возле меня огромный чемодан. И тут я увидела Ларису.