Входная дверь открыта настежь, ее качает на петлях ветер. Захожу в холл, в животе возникает тошнотворное чувство. Что-то тут не так. Заглядываю в гостиную, потом кричу в сторону лестницы:

– Есть кто-нибудь?

Мне отвечает только ветер, воющий за окнами. Он заносит в дом палые листья, хлопает дверью о стену. Захожу на кухню, выглядываю из-за угла. К такому зрелищу никогда нельзя быть готовой заранее.

Время останавливается, все вообще останавливается. Часть меня умирает.

На полу в луже крови лежит Кайден, а вокруг разбросаны ножи. Глаза его закрыты, руки и ноги безвольно раскинуты в стороны, на запястьях – свежие порезы. Сбоку на рубашке видна дыра, сквозь которую в тело Кайдена вонзилось что-то острое. Крови вокруг очень много, но откуда она течет, непонятно. Кажется, отовсюду.

Руки у меня опускаются, ноги подкашиваются, и я плюхаюсь на пол, прямо на нож.

– Нет, нет, нет, нет! – Я дергаю себя за волосы, чувствую боль, в руках остается выдранный пучок. – Не-е-ет!

Я мотаю головой в надежде, что это наваждение рассеется, как раньше надеялась, что то же самое произойдет с моим двенадцатым днем рождения. Но все остается на своих местах. Глаза застилают слезы, я зажимаю пальцами порезы на запястьях Кайдена, чтобы остановить кровотечение. А другой рукой набираю 911, быстро и бессвязно объясняю причину вызова.

– У него есть пульс? – спрашивает оператор.

Сердце в груди сжимается, я прикладываю пальцы к месту, где бьется пульс, и чувствую слабое, как журчание ручейка, постукивание.

– Да.

– Он дышит?

Смотрю на грудь Кайдена, только бы она не была неподвижной, пожалуйста, хоть бы он дышал! Через некоторое время замечаю, что грудная клетка чуть приподнялась и потом прерывисто опустилась.

– Да, он дышит. Дышит. О боже мой!

Я сжимаю дрожащие губы, всхлипываю и отключаю телефон. Буду ждать «скорую». Трубка выпадает у меня из рук, я глажу волосы Кайдена. Чувствует ли он, что я рядом?

– Кайден, проснись, – шепчу я, но он остается неподвижным. – Пожалуйста, Господи, проснись.

– Калли… что…

У меня за спиной появляется Люк. Я не оборачиваюсь, не могу отвести взгляд от Кайдена. Если отведу, он может исчезнуть.

– Калли, ты меня слышишь?

Молчи, ни звука. Все закончится очень быстро. Ты почти ничего не почувствуешь.

– Калли! – почти кричит Люк, и я смотрю на него, моргая, а по щекам текут горячие слезы. – Ты вызвала «скорую»?

– Я пыталась спасти его… – Я киваю, чувствуя, что все вокруг меня, внутри меня рассыпается в прах. – Пыталась, но не смогла… не смогла…

Люк опускается на колени рядом со мной, смотрит на лежащего на полу друга. В лице у Люка – ни кровинки, карие глаза расширены от ужаса.

– Ты не виновата. Он дышит. Он выкарабкается… Он сможет.

Но это моя вина, моя ошибка. Я обнимаю Кайдена, пытаясь вобрать его в себя, не дать ему уйти.

– Пожалуйста, останься со мной.

«Ты сама во всем виновата, – сказал Калеб. – Если ты кому-нибудь расскажешь, все именно так и подумают».

Воздух заполняет завывание сирен, по кухне летают листья, они кружат бесцельно, несомые ветром.

Я должна была сделать больше. Сказать что-нибудь. Заступиться за него, как он заступился за меня.

Я думала, что спасла Кайдена в тот вечер, рядом с домиком у бассейна, но я ошиблась. Я просто дала ему еще немного времени до следующего шторма.