Оля, Лорка, Саша и донья Вероника находились в химчистке «Мыльный пузырь», принадлежащей родителям Луиджи. Сам Луиджи, невысокий и довольно невзрачный молодой человек лет двадцати шести—двадцати семи, походил на юркую ящерку. Однако, когда он улыбался, а улыбался он постоянно, его смуглое лицо преображалось, лучась красотой и энергией.

Луиджи, которому позвонил Александр, немедленно пригласил к себе искателей сокровищ. Он провел их в небольшой кабинетик, напоил крепким кофе, засыпал девушек и донью Веронику витиеватыми комплиментами и незаметно перешел к сути.

– Крестный мне рассказал вашу историю, намекнув, что вы можете ко мне обратиться, – показав удивительно белые и ровные зубы, сказал Луиджи. – Мой отец и дон Антонио знакомы чуть ли не с детства, на деньги, которые он одолжил нашей семье, мы и смогли перебраться за океан и открыть первую прачечную. А теперь нам принадлежат три самые известные в Эльпараисо химчистки!

Луиджи бросил пламенный взгляд на Лорку и продолжил:

– Рафаэль, который уже давно пытается наладить преступный бизнес в Коста-Бьянке – он же женат на сестре одного из местных «крестных отцов», – много раз подкатывал к отцу, требуя, чтобы мы платили тридцать процентов за «оказание услуг по охране». Его люди несколько раз били нам витрины и даже пытались поджечь салон. Но отец играет в покер с начальником полиции этого района, и Рафаэлю пришлось оставить нас в покое. Правда, год назад машина, в которую должен был сесть отец, взорвалась, как только завелся мотор. Но вместо него за рулем была мама...

Луиджи смолк, и его задорная улыбка на некоторое время погасла.

– Рафаэль был тогда в Испании, так что никто не заподозрил его в причастности к организации убийства, но отец и я знаем: это его месть за то, что мы ему не покорились. Начальник полиции заявил, что доказательств никаких нет, а даже если бы и имелись, он бы не стал вести расследование против Рафаэля. Его здесь боятся, его здесь почитают: еще бы, в Европе он зарабатывает грязные деньги, а у нас, в Коста-Бьянке, спонсирует строительство больниц, стадионов, деловых центров. А на самом деле отмывает деньги, занимаясь строительными махинациями, и в контейнерах под видом металлолома вывозит наркотики, которые попадают в страну из Колумбии. В Европе он перепродает их и наживает колоссальные барыши! Я знаю, что люди Рафаэля виноваты в смерти вашего мужа, сеньора, и твоего отца, Алехандро. Старик, возомнив себя всемогущим, как фараон, забывает о том, что на свете полно людей, которые ненавидят его и жаждут только одного: отмщения! Я с большим удовольствием помогу вам обвести вокруг пальца этого висельника!

– Но как ты можешь нам помочь? – удивилась Лорка. – У тебя и твоего папани химчистка, и что с того? Мы что, посыплем дона Рафаэля дустом или прокрутим разок-другой в стиральной машинке?

– Неплохая идея, – захохотал Луиджи. Его смех походил на звон рождественских колокольчиков, такой же чистый и завораживающий. – Крестный, вижу, вам не все рассказал... Как я понимаю, вы и сами занимаетесь некими делами, которые с точки зрения представителей закона являются, скажем так, сомнительными?

– Ну, если нелегальную торговлю оружием можно причислить к этому разряду... – откликнулся Саша.

– Но у вас ведь химчистка, – хмыкнула Лорка. – Чего такого незаконного вы делаете? Не возвращаете деньги, которые нашли в трусах или карманах этих... Оль, как будет-то по-испански по́льты?

– Сколько раз тебе говорила, нет слова «по́льты», множественное и единственное число слова «пальто» идентичны! – в сердцах воскликнула Оля.

– Неправда! – отозвалась Лорка. – У нас в «Гудвине» директор всегда так говорил: «Девчата, по́льты на стол в кухне не ложите!» А он человек головастый, в университете на прокурора учился и в тюрьме сидел!

– О нет, наши незаконные деяния иного рода! – рассмеялся Луиджи, когда Алехандро Лопес перевел ему сестринскую перепалку. – Бывает, что наши клиенты – а в их число входят весьма уважаемые люди столицы, знаменитые и богатые! – забывают в карманах кредитные карточки, деньги, а один раз одна из работниц обнаружила в шубе жемчужный фермуар. Все эти вещи беспрекословно возвращаются, ведь достаточно только намека на скандал, и клиенты от нас отвернутся. Наш «Мыльный пузырь» проделал путь от заштатной лавочки до заведения, которое посещают толстосумы. Список наших клиентов напоминает перечень гостей на светском приеме: известные политики, представители науки, литераторы, банкиры, актеры, бизнесмены и, разумеется, мафиози. Но дон Рафаэль, к счастью, не отдает нам чистить свою пижаму.

Луиджи понизил голос и продолжал:

– На каждого клиента у нас заведено своего рода дело, которое содержит весьма полезную информацию: адрес, список членов семьи, привычки, которые легко установить по тому, какие вещи, когда и с какими интервалами приносят к нам в чистку, уровень финансового благополучия и так далее. Наши работники доставляют вещи прямиком в пентхаусы или на виллы, имеют великолепную возможность ознакомиться с планировкой, системой сигнализации, охраной... А потом, глубокой ночью, когда хозяева находятся далеко, где-нибудь на светском рауте в Париже, премьере нового блокбастера в Нью-Йорке или на кинофестивале на Лазурном берегу, в дом проникают взломщики, которые уносят драгоценности хозяйки стоимостью в несколько миллионов, бесценные картины кисти импрессионистов, украшающие кабинет хозяина, угоняют из гаража «Феррари» сына владельцев дома или изымают коллекцию одежды от-кутюр хозяйской дочери. Происходит это не так уж и часто. Впрочем, с учетом того, что наша Коста-Бьянка занимает одно из печальных первых мест в списке стран с криминогенной обстановкой, никого не удивляет, что раз в три-четыре месяца владелец химического концерна или вдова бывшего премьер-министра лишается ценных вещичек. Повторюсь, мой отец играет по субботам с начальником полиции в покер, причем часто проигрывает, что приносит сеньору полицейскому неплохую и, главное, стабильную прибавку к смешной зарплате, поэтому следователи предпочитают не замечать, что многие из жертв являются клиентами нашего салона.

– Ух ты, как вы клево пристроились! – воскликнула Лорка.

– Что же касается нашего достопочтенного дона Рафаэля, то у него имеется вилла в четыре этажа с тремя бассейнами, огромным полем для игры в гольф, с несколькими вертолетными площадками и охраняемым почище Лувра подземным музеем, в котором, рискну предположить, можно обозреть экспонаты, некогда находившиеся в государственных или частных коллекциях и покинувшие оные без согласия их владельцев. Ходят, например, слухи, что дон Рафаэль купил несколько лет назад солонку работы гениального Бенвенуто Челлини, которую умыкнули из Венского музея истории искусств, причем заплатил он за нее, опять же по слухам, не меньше двадцати миллионов долларов. Наличными!

– Значит, наша затея нанести визит дону Рафаэлю провалилась? – приуныла Оля. – Если его вилла охраняется лучше всемирно известных музеев, то незаметно посетить обиталище дона Рафаэля и отыскать хранящиеся в нем кар... гм... кое-какие важные для нас документы не представляется возможным?