домов по левую руку. Зато с правой, сразу за тротуаром, длинный основательный забор. Фундамент из красных кирпичей высотой едва ли не с метр. Квадратные столбы сложены из них же, но толщиной во всё тот же метр. Главное, это решётка: красивая, кованная, с кучей декоративных завитков и стрел. Но, одновременно, толстые прутки, между которыми взрослый человек едва ли сумеет протиснуть голову. Верх забора так вообще похож на ряд острых копий. Иначе говоря, за внешней красотой скрывается более чем основательное укрепление. Конечно, это не крепостная стена, но сломать этот заборчик, или хотя бы перебраться через него, будет весьма проблематично.

Сразу за кованным забором раскинулся шикарный парк. Пусть осень на дворе, но стена густых кустов с кучей листьев надёжно скрывает от любопытных глаз всё, что происходит в глубинах парка. И, главное, свет. Упрямый свет пробивается через кусты и деревья. Там, в парке, работают если не все, то многие фонари и прожектора. Рассеялись последние сомнения – это и есть Правительственный дворец.

– Так, – Виант машинально прижался к стене дома, – если я не ошибаюсь, то мы вышли к северной части Правительственного дворца. Обойдём его с левой стороны и выйдем к юго-восточной. Если верить карте, то самый просторный парк находится именно там. Нам очень повезёт, если точка выхода засела именно там.

– Ты хочешь сказать, что тот самый стальной ящик с военной базы сгрузили прямо на лужайку? – голос напарницы сочится сарказмом.

– Почему бы и нет, – отрезал Виант. – Если прижмёт, то правители Юрании без зазрения совести разместят на соседней лужайке парочку зенитных комплексов.

Всё опыт проклятый. Это только кажется, будто путь по прямой наиболее короткий. На самом деле гораздо легче и быстрей обогнуть Правительственный дворец по его внешнему периметру. Внутри неизбежно придётся то и дело обегать различные здания и шарахаться от людей. Даже если Вейтин погрузился в темноту по вполне мирным причинам, в Правительственном дворце сейчас всё равно бурлит жизнь. Чиновники самых разных рангов носятся задрав хвосты как наскипидаренные. В свою очередь, охрана дворца готовится к беспорядкам и отражению атак всяких психов. Когда мир погрузился во тьму, то на свет фонарей слетятся не только бабочки и мотыльки.

Темнота, темнота и ещё раз темнота. Виант на миг остановился и приподнялся на задних лапах. На всякий случай он с Ингой перебежали под защиту основательного забора. На улицу возле Правительственного дворца выходят десятки здания, сотни окон, но во всех без исключения царит темнота. Не видно даже отблеска свечей или фонариков. Очень похоже на то, что здесь не осталось жилых зданий.

В принципе, логично, лёгкой трусцой Виант припустил дальше. Иметь офис возле политического центра страны это, поди, очень престижно. Тем более когда-то в этих домах жили отнюдь не бедняки. Наверняка здесь сплошняком шикарные апартаменты, просторные комнаты, широкие лестницы и длинные коридоры. Небольшая переделка, и вот уже вместо дворца аристократа шикарный офисный центр. Тем лучше.

Хотя, Виант бросил взгляд на дома по ту сторону проезжей части, первые этажи сплошь заняты магазинами. Названий в темноте не разобрать, но широкие и высокие витрины, большие буквы и навесы ни с чем не перепутать. Политический центр притягивает массу туристов. А их кошельки притягивают самых разных торговцев и фирмачей.

В потёмках кованный художественный забор кажется бесконечным. Крысиное ночное зрение упорно отказывается работать. Впрочем, оно и к лучшему. Так сказать, при естественном освещении видно гораздо дальше, хотя и гораздо хуже.

Угловой столб толщиной не в метр, а все полтора. Да он и выше прочих примерно настолько же. Виант обогнул его. На юго-восток от забора Правительственного дворца протянулась широкая улица по три полосы движения в каждую сторону. И люди, пусть и мало, но они есть.

Виант прижался к стене. Невнятные голоса разносятся по улице. Яркие лучи ручных фонарей разрезают темноту.

– Эгей! Поворот!

– Сама вижу!

Виант юлой развернулся на месте. Мимо них на большой скорости пронеслись два скейтбордиста. Судя по голосам и фигурам, парень с девушкой. Доски с колёсиками светятся цепочками огней. Руки, ноги и тела молодых людей густо увешаны разноцветными гирляндами. Маленькие лампочки мигают разными цветами. Парень и девушка хохочут во всё горло.

Идиоты! Виант медленно выдохнул. Для кого великое затемнение, а для кого возможность прикольно повеселиться. Паники на улицах Вейтина нет, но это только пока нет.

– Знаешь, Виант, – тихо заговорила Инга, – мне упорно не верится, будто причиной всей этой темноты стала какая-нибудь техническая авария.

– Не сыпь мне соль на рану, – произнёс Виант.

Это и в самом деле соль, да ещё жгучая. Виант припустил вдоль кованного забора. В глубине души, один хрен, живёт надежда, что глобальное затемнение всё равно не предвестник глобальной катастрофы.

Увы, и без того робкая надежда получила очередной мощный удар под дых. Через сотню метров после поворота на широкую улицу Вианту с Ингой вновь пришлось прижаться к кирпичному основанию кованного забора.

Яркий свет фар на миг ослепил. Следом раздался громкий удар, треск и звон. Виант распахнул глаза. Авария. Две спортивные легковушки столкнулись прямо на разделительной полосе.

– Ты куда прёшь, козёл! – из тёмно-красной машины выбрался бритый парень в джинсовке.

– Сам куда прёшь, козёл! – из другой легковушки, на этот раз тёмно-синего цвета, вылез точно такой же бритый парень в джинсовке.

– Тебе полицию вызвать? – на повышенных тонах предложил первый.

– Попробуй, вызови, если сумеешь, – второй выразительно и гадко расхохотался.

Скандал вот-вот перерастёт в драку с мордобоем. Дурдом на выезде: два крутых пацана не поделили пустую улицу. Тут даже припаркованных машин нет. А надеяться на полицию в самом деле не стоит. Когда в огромном городе гаснет свет, то обычно следом вырубается и сотовая связь.

– Самый крутой?

– А чё? Слепой, не видишь?

Бритые пацаны в джинсовках уже сошлись вплотную и распушили перья. Словно мухи на мёд, на шум скандала подтянулись редкие в столь поздний час прохожие. Лучи ручных фонарей скрестились на драчунах. Виант не стал ждать, когда в ход пойдут кулачные аргументы и побежал дальше. Это очень, очень плохой признак. В запредельных ситуациях цивилизованность и законопослушность слетает с людей словно жёлтые листья с деревьев под натиском урагана.

По ходу движения Виант несколько раз притормаживал и разворачивал внутренний интерфейс игры.

– Это здесь, – Виант в очередной раз распахнул глаза.

– Точка выхода здесь? – спросила Инга.

– Нет, –