конкурировать с животным планом в эффективности воздействии на душу, так как он заблокирован по всем каналам связи с внешним и внутренним миром человека. Да и сама продажная душа человека‑потребителя жаждет подчинения духовных ценностей – материальным, беззастенчиво оценивая значимость духовных достижений в денежно-вещевом эквиваленте. Победа человеческого духа поощряется материально! Это ли не «сладостная» узурпация божественного начала в человеке началом зоологическим?! Моральные стимулы уничтожены практически полностью: вспомним о денежной весомости наград победителям всякого рода «интеллектуальных» ТВ-игр (всего лишь!), а об олимпийских – я уже и не говорю.

(Проведу не сравнение, а лишь некую параллель, ссылаясь на разобщенные фрагменты информации из книги Л. Винничук «Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима»: «Венок победителя, славу греки ценили выше дорогих наград и готовы были, не щадя себя, вновь и вновь тренировать в палестрах тело и дух… Каковы же у вас награды? На Олимпийских играх венок из дикой маслины, на Истмийских – из сосновых ветвей, в Немее – венок из сельдерея… Наградой был венок из оливковых ветвей, который победитель вешал потом у своего домашнего очага. Этот скромный венок приносил его обладателю необыкновенный почет и славу не только в родном городе, но и во всем государстве, во всей стране, а его семье – честь, уважение всех соотечественников» [54], с. 386,387,392. Без комментариев!)

Природная самость в союзе со «священной» частной собственностью лишили, по сути, духовный план права на существование. Какой уж здесь бой, если один из бойцов практически обезоружен, обескровлен и закован в узы! Казалось бы, что уж сегодня, когда противник повержен, сложились все условия для спокойного единовластия победителя. И тем не менее покоя нет как нет. Впрочем, все закономерно: с окончанием войны «по вертикали», между верхним и нижним планами триады, сразу же начинается жестокая война «по горизонтали», между уродливыми порождениями самого животного плана человека, самой самости. Эта война за «лучшую жизнь» втягивает в свою орбиту каждого из ныне живущих, ибо она – война инстинктов. Только для одних людей – это борьба всего лишь за элементарное выживание, место под солнцем, для других же – способ безграничного тупого обогащения. Обе категории живут в нервном напряжении, не испытывая покоя ни во сне, ни наяву. Однако вторые чувствуют себя несчастнее. Да, «пресыщение богатого не дает ему уснуть» (Еккл. 5,11).

Вечный бой сегодня – это кровавые разборки и разбои с физической гибелью множества людей, что страшно само по себе. Но гораздо страшнее другое: в результате этих кошмаров неизбежно и необратимо уродуются души пока еще физически живых.

Этот изуверский процесс охватывает не только категории непосредственных преступников и пострадавших, но и свидетелей, и всех нас – вольных и невольных потребителей регулярной и назойливой широковещательной информации о преступлениях больших и малых. Самое зловещее из последствий этого душегубства состоит в нашей адаптации к криминальной хронике. Мы уже воспринимаем криминал как нечто неизбежное, как естественную составляющую нашей рыночно-барахольной жизни. Нам, к примеру, уже стала привычной и какой-то своей, домашней убойно-сексуальная тематика наших телесериалов. Мы втягиваемся в них и уже ждем от них не «чего-то для души», а предвкушаем «что-нибудь этакое», подобно наркоману, нетерпеливо ждущему очередной дозы губительного зелья.

Бездушная душа – это не игра слов, а диагноз тяжелого нравственного заболевания. Интересно, что единственное средство, избавляющее человека от этого недуга, находится не за семью печатями, а рекламируется более трех тысяч лет. Это – разум. Еще Соломон, олицетворение библейской мудрости, подчеркивая нравственную природу разума, декларировал: «Кто приобретает разум, тот любит душу свою; кто наблюдает благоразумие, тот находит благо» (Притч. 19,8). Яснее не скажешь! Но поскольку разум и по сей день в дефиците, постольку и с «душелюбием» у нас из рук вон плохо. Ощутимая же нехватка разума объясняется исключительной сложностью его природы. Это детище двух проблемных сущностей: ума и духовности.

Проблему первую четко обозначил Никколо Макиавелли, известный средневековый мыслитель, в романе «Воскресшие боги» Д. С. Мережковского: «Умы человеческие бывают трех родов: первые – те, кто сам все видит и угадывает; вторые видят, когда им другие указывают; последние сами не видят и того, на что им указывают, не понимают. Первые – лучшие и наиболее редкие; вторые – хорошие, средние; последние обычные и никуда не годные» [50], с. 379. Иначе говоря, умов, способных «зачать» разум, в общей копилке умов человеческих не так уж много. По крайней мере – не большинство.

Вторая проблема, как говорилось ранее, возникает вследствие глухой, непробиваемой изоляции духовного плана, возведенной силами плоти, враждебными ему. Духовная энергия не в состоянии пробиться к человеческому уму, «лучшему и наиболее редкому» по шкале Макиавелли, и оплодотворить его. А без такого слияния невозможно появление одухотворенного ума (разума) как базового условия нравственного самосознания. Как видим, наставление мудрого царя требует всего лишь ума, вскормленного духовно здоровой пищей. Однако всепроникающая «священная» частная собственность по природе своей есть враг духовности и покровитель узко прагматичного ума – рассудка. («Вспоминаю слова: "Рассудок – это разум без крыльев". Я всегда вспоминаю эти слова в качестве девиза для внутренней борьбы, какую без устали приходится вести с самим собой…» [48], с. 226).

Так что же? Неужто создалась тупиковая ситуация, изменить которую способен лишь Творец, поставив в иные условия Свой эксперимент? В принципе – да, если говорить о глобальных изменениях духовно-нравственного состояния всего общества. И в принципе – нет, если относить их к отдельным людям. Каким именно?

В среде первой категории умов, тех, «кто сам все видит и угадывает», есть очень немногочисленная группа людей, обладающих повышенной пассионарностью. Они выделяются на фоне серых обывателей и заурядных потребителей материальных благ, в первую очередь, своим мировоззрением. Оно формируется у них не как у всех, не под воздействием доминирующих условий божественного эксперимента, а вопреки им. (Вспомним с благодарностью Еву – Праматерь первого человеческого, то есть разумного, поступка!)

Применительно к нашим рассуждениям, это те, кто пробивается к духовной сфере человечества сквозь частнособственнические заслоны и ловушки и вызволяет энергию духа, трансформирующую прагматичный ум в нравственный разум. Но поскольку таких людей мало, постольку и суммарного разума, естественно, хватает лишь на то, чтобы с натяжкой обеспечить среднестатистическому человеку право называться… человеком. Да их и не должно быть много, ибо они лишь предтечи будущих многочисленных представителей новой эпохи.

Жить этим людям, конечно, сложно: на стыке эпох, в условиях глухого непонимания окружающими, эти «белые вороны» должны не только оставаться верными самим себе, но и помочь другим разглядеть в себе и оценить сугубо человеческое, «подтолкнуть» их к необходимости пересмотреть свою ценностную шкалу. Эти духовно продвинутые одиночки, сами того не подозревая, готовят к новому этапу божественного эксперимента, способствуют адаптации к непривычным условиям своих «собратьев по разуму». Чем и заслуживают у