сыне моем, потому что я от него не получил ни одного письма со времени его отбытия из Якутска. Письма его, как и многие другие бумаги-некоторый прошли зимою в Камчатку, другие лежат в Охотске; то же было бы и с письмами Вашими.

Описывать Вам удовольствие и радость мою при чтении Вашего письма касательно сына моего, его женитьбы и проч., я считаю совершенно излишним; Вы сами можете по себе догадаться. Но меня одно особенно удивило, что новая дочь моя называется Катериною Ивановною — это имя и отчество жены моей и старшей дочери. Теперь остается мне завещать Гаврилу моему, чтобы он, когда будет женить будущего (предбудущего) своего сына, то непременно женил бы его не иначе, как на Катерине Ивановне.

Уже более недели ждем почты со дня на день и даже с часу на час, но нет еще, и потому в ожидании оной я решился, между тем, побеседовать с Вами.

Обращаюсь к Вашим письмам прежде.

Не радостны Ваши уведомления касательно котов, чаев и вообще торговли. Из всего этого видно, что долго ли, коротко, но непременно должен измениться весь прежний ход торговых дел и самых промыслов и произведений мануфактурных.

Рано или поздно люди должны убедиться, что не богатство, но довольство и изобилие плодов земных составляют благоденствие народов. И потому не станут домогаться, как некоего клада или сокровища, внешней торговли и для того жертвовать всем. Люди богатеют всегда на счет ближних своих, так что, чем более единицы богатеют, тем беднее делаются многие сотни и даже тысячи. Пример тому Англия со своими лордами-не знающими, куда давать деньги, и напр. Ирландцами, из коих для многих 6–8 картофелин в день есть почти уж роскошь.

Китайцы давно дознали, что внешняя торговля ни к чему больше не ведет, как только к ссоре с соседями и к роскоши; а роскошь, известно, к чему доводит.

Но обратимся к частности. В Оренбургской губернии, из газет видно, что открыт новый путь в Китай, и, говорят, удобнейший и несравненно ближе к Вам, как это Вы и сами, вероятно, знаете гораздо подробнее, чем газеты, а к этому я прибавлю, что, как я слышал, коты, покупаемые Китайцами на Кяхте, идут от них именно туда, куда ведет новооткрытая дорога; а если это так, то, вероятно, Главное Правление воспользуется этим открытием, а иначе, Компании придется сбывать коты свои в Шангае, где в первый раз давали по 5 пиястра за каждую штуку наличными деньгами, а Компания хотела взять 5.

Любопытно знать результат прошлогодней экспедиции в Шангай; Вы ранее меня можете узнать об этом, потому что, если чаи выменены, то они теперь уж в Петербурге, а когда это письмо дойдет до Вас, то они будут уж и проданы. Касательно же того, пошли ли коты, а равно нашли ли золото и проч., я узнаю раньше Вас, и не премину сообщить Вам, а до тех пор пока расскажу Вам нечто про мою поездку.

Из Аяна прошедшего года мы ушли вместе с Вас. Степановичем[184] в Камчатку, 13 июля; пришли туда 30.

С 8 августа по 29, я путешествовал по реке Камчатке; сначала около 300 верст мы ехали на верховых лошадях; а потом плыли по реке вниз до самого устья и наконец пересели на судно и пришли опять в Петропавловск. После того Вас. Степанович один ездил до реки Камчатки по тому же пути, по которому ехал я, и, кажется, что он еще первый из начальствующих в Камчатке ездил летом; все, не исключая даже Рикорда и самого Машина, ездили по Камчатке зимою; конечно, потому, что обозревать зимою и не иначе, как в феврале, гораздо лучше потому, что зверей меньше; медведи в берлоге, а злые соболи большею частью переловлены, следовательно, гораздо безопаснее. Вас. Степанович ездил один, даже без казака; загонщиков не посылал, и оттого видел житье бытье Камчадалов во всесущей красоте и наготе. Не ожидая его, Камчадалики да и крестьяне поживали, как бывало прежде, и оттого случалось, что их Вас. Степанович заставал еще почивающими, хотя время было не очень-то рано, а именно напр. часов 11 или 10. Его поездка эта много сделала пользы; Камчадалы трусливы и, надобно отдать справедливость, к начальству послушны и стараются угодить. Теперь знают, что Вас. Степанович может приехать к ним вдруг и неизвестно с которой стороны и любить деятельных; а между тем, ходатаи их по делам, их Соболи Соболичи, совсем отставлены; — теперь все принялись и намереваются приняться за работу и труд, и так, что в некоторых местах прошедшей осени распахивали землю под огород, за неимением лошадей, на собаках и даже на себе, разумеется, без всякого понуждения. Словом сказать, по всем частям в Камчатке началась деятельность и с тем вместе справедливость строгая. Команда и матросы не верят глазам, что об них так стали стараться. Купцы сначала не понимали и думали, что стесняют их, когда прекратили им средства к непохвальным барышам; но когда увидели, что Вас. Степанович дал строгий выговор Городовому старосте за то, что как он имеет дозволять заниматься торговлею в Петропавловске чиновникам и прочим, не имеющим на то права, и проч., они увидали, что видно пришло время справедливости.

Дай Бог здоровья Вас. Степановичу; он много сделает добра для Камчатки, только бы дали средства.

Что же касается до того, можно ли в Камчатке завести хлебопашество и скотоводство; то я, имея случай два раза проехать по реке Камчатке летом (в 1846 и 1850), вполне убежден, что то и другое может быть, а последнее даже в огромном размере.

Так напр. в селе Милькове на реке Камчатке 16 августа я сам видел на термометре (исправном) в тени тепла 22° и, говорят, было и больше. Огурцы могут родиться на грядах; картофель родится, поверите ли! сам 40,60 и даже 80. И то, как посажено! как водятся! Правда, там иней рано бывают. Прошедшего года было 3 августа; но это главное оттого, что много кустарников и нет распаханных полей. Когда уничтожатся первые и будут вторые, то иней будут позже. Только все это может быть сделано руками не Камчадалов, изволящих почивать до 10 часов и притом слабых и хворых, но руками русских мужичков. Иначе, ничего не будет, и потому дай Бог, чтобы нашему Генерал-губернатору Муравьеву удалось сделать все, что он намеревается, касательно здешнего края.

Еще о плодородии земли.

Мы в Петропавловск пришли 30 июля, и там картофель был в то