и подзывая меня требовательным шевелением вытянутых в мою сторону ладоней — Иди я тебя ударю от переизбытка ласковых чувств…

— Иду — улыбнулся я, но еще немного задержался, обнимаясь со встречающими и не делая различий между землянами и луковианцами.

Машинально я отметил, что народу здесь прибавилось — похоже, сюда прибыл весь состав станции, что уже странновато. Мы, конечно, не правительственная организация с их строгими регламентами, но все же неразумно оставлять станцию абсолютно пустой. Есть причина?

Помимо этого, я сделал еще несколько наблюдений: уровень пола в приютившей нас каверне стал чуть ниже; со стен, что представляли собой камень, исчезли последние следа льда, а вот полочек самодельных прибавилось и они не пустовали; у первой палатки появилась еще одна побольше, а рядом с ней возникло что-то вроде стоящей на упорах платформы из жердей, в несколько слоев крытых медвежьими шкурами. Сверху лежали спальные мешки и рюкзаки. Пространство под платформой было забито дровами, они же были уложены достаточно высокой стеной вдоль стен. На них лежали развернутые шкуры мехом наружу, а на тех были разложены различные предметы. У входа тоже новшество — я едва не снес его, пока меня втягивали — вместительный ящик с мясом, засыпанный льдом. Топится печурка, на ней свистит закипающий чайник, рядом побулькивает и источает мясные ароматы кастрюлька с похлебкой. Чайник поставили перед моим приходом — я дал о себе знать сразу же, как только заработал передатчик. Подняв глаза к потолку, я обнаружил там натянутую сеть, удерживающую на себе не только различные свертки, но и два спальных мешка.

— Что-то случилось? — я произнес это скорее утвердительно, чем вопрошающе.

— Случилось — просто ответил Чифф — Пойдем чайку попьем с сигареткой.

— С сигарой — улыбнулся я, сняв рюкзак, поставив его у ног и вытащив из одного из внешних карманов несколько сигар.

К этому я добавил две пачки подаренных мне работягами сигарет, а к нему присовокупил еще один дар — пластиковый пакет, забитый сухофруктами. Его мне дали в первый приход на кухню — сладкий природный подарок от старожилов новичку.

— Святые угодники — вздохнул Филя, ласково проводя ладонью по прозрачному пластику — Фруктики…

— Да уж — Касьян хрипло кашлянул — Фруктики чтоб их… Вроде ведь ели недавно досыта, а все одно душа тянется да радуется…

Это да — в Пальмире мы много растительных вкусностей отведали, но таким насытиться невозможно. От меня явно ждали продолжения чудес, и я вытащил из рюкзака примерно трехсотграммовый пакет чайной заварки и несколько кусков отменно пахнущего мыла. Чай и два мыла уронил в руки стариков, последний мягко кинул Милене, и она легко его сцапала, поднесла к носу, с шумом внюхалась и твердо заявила:

— Лимон и тягучие нотки спелого манго…

— Да вряд ли там манго — хмыкнул я, стягивая куртку.

Если однажды женщины утратят любовь ко всем штукам такого рода как мыло, гели, шампуни, кремы и парфюм — значит, случился конец света и мир летит в тартарары.

— Манго! — безапелляционно буркнула она и упрятала мыло в свой рюкзак — И лимон! И что-то еще… Да вы славно там живете…

— Живут там неплохо — признал я, продолжая доставать из худеющего мешка все новые и новые штуки. Параллельно я отвечал на некоторые вопросы сгрудившихся вокруг меня стариков и продолжал осматриваться, то и дело замечая новые и новые нездоровые детали.

Радиооборудования прибавилось. Сюда перекочевал главный блок из станции — он даже на вид весил неприлично много, и я представлял с какими усилиями далась его переноска и транспортировка по обледенелой канатке уже далеко не молодым людям. Под столом застыл тоже тяжеленный на вид массив подзарядочного устройства — сплав здешних и наших технологий.

За ящиком с мясом свертки с дополнительным продовольствием — даже по стилю обвертки и размерам я узнал вкуснейший луковианский пеммикан, обладающий потрясающими насыщающими свойствами. Свертки были частичны прикрыты выставленными там же лопатами и кирками. И там же стояла ранцевая винтовка, в ряд были выложены несколько пистолетов, прикладом вниз замерла наша советская винтовка «фроловка», как ее при мне назвал Касьян.

Да что здесь происходит?

Это как-то связано с завязшей во льдах экспедицией с главного луковианского бункера? Экспедицией, возглавляемой пока мне незнакомым, но явно недобрым Эрло Радичем.

Спрашивать еще раз я не стал — если дело действительно важное, то они начнут рассказывать сразу же, как только я усядусь и сделаю первый глоток чая. Ну а если проблема не столь велика, то первым рассказывать начну я.

Опустившись рядом с Миленой, я без всякого смущения вручил ей еще один плоский пакет, утащенный мной из душевых. В ответ на вопросительный взгляд пояснил просто:

— Не ношенное мужское белье малых размеров формата «семейники», пара чистых рубашек и что-то вроде кальсон.

Пакет исчез мгновенно, а я удостоился поцелуя в щеку. Хмыкнув, я принял от усевшегося напротив Чиффа чуть ли не церемониальную чашку с только что заваренным чаем и подкуренную сигарету. Сделал глоток, затем маленькую затяжку и тут же отдал сигарету Филимону, а сам воззрился на луковианского профессора. Он мой безмолвный посыл понял правильно и грустно улыбнулся. Внутри меня что-то сжалось — значит, дело действительно плохо. Прояснить ситуацию взялась Милена, пододвинув ко мне ноутбук с поставленным на паузу роликом и ткнув пробел. Картинка ожила, а вместе с ней ожил и бьющие в узкие окна станции колкий обильный снег, старающийся пробить невидимую преграду и принести мороз в теплый уголок жизни. Но внутрь пытался прорваться не только снег…

— Черт! — вырвалось у меня, когда я заметил мелькнувшую там вдалеке за окном одинокую фигуру.

Я не разглядел лица, роста и даже пола — но это не играло значения, ведь я увидел главное — пульсирующий внутри шагающей фигуры энергетический пульсар.

— Пред предпоследнее видео — проинформировала меня девушка, в то время как снимающий отбежал от окна и переместился к двери — До этого момента снимали тоже, но здесь масштаб уже другой. Смотри…

Видео продолжалось, а вместе с ним развивались и события. К одной потусторонней обнаженной фигуре присоединилась еще одна — пониже ростом, но шире в плечах и с длинными стоящими дыбом волосами. Они вдвоем двинулись вокруг здания и скрылись за углом. Оператор выругался на русском и по переполненному эмоциями голосу я узнал Касьяна. Он поспешил обратно к окну, почти приставил камеру к стеклу и поймал в объектив шагающих